Разведчик Николай Кузнецов
Шрифт:
– Так было и во время боя, – пояснил он Орехову. – Видите, в чем тут загвоздка? А вы кричите… И зря. – Шагнув к зампотеху, Кузнецов подал руку.
– Будем знакомы, – сказал Николай Иванович. – Я уже слыхал о вас. Вы инженер по специальности?
– Да, – ответил Кутовой.
Кузнецов начал спрашивать, откуда родом Михаил Кутовой, когда попал в отряд. Узнав, что он конструирует прицелы на пушку и минометы, Кузнецов живо заинтересовался этим. И вдруг неожиданно спросил:
– А что, интересно, думаете делать после войны?
– Откровенно говоря, пока об этом не задумывался, – отозвался зампотех. – Наша жизнь такова, что не
– Вы правы, – вздохнув, ответил Кузнецов, помолчал в раздумье. – Очень-очень правы. – Погрустнел на мгновение, но тут же, словно отгоняя мрачные мысли, воскликнул: – А впрочем, двум смертям не бывать!.. – и засмеялся.
Николай Иванович Кузнецов был большим жизнелюбом. В грозные годы борьбы с гитлеровцами, у партизанского костра в отряде, в кругу своих товарищей на подпольной квартире он, когда выгадывались редкие минуты отдыха, любил поговорить о жизни, о красоте людской.
«После тяжелого напряженного дня, когда приходилось много раз смотреть смерти в глаза, Николай Иванович очень любил вспомнить прошлое, помечтать о будущем, – рассказывает Валентина Константиновна Довгер. – Несмотря на сильное перенапряжение, мы могли просидеть всю ночь у печки (в которой теплился огонек) и говорить до зари. Это особенно стало возможным, когда нам удалось купить квартиру по улице Ясной – ныне улица имени Николая Кузнецова. В этой квартире мы чувствовали себя, как' дома, а с приездом мамы квартира стала еще более обжитой. В целях конспирации ее посещали только Кузнецов и Струтинский. Из рассказов Николая Ивановича мне было известно о годах его юности, работе на Урале и в Москве. Он всегда очень тепло вспоминал своих близких.
Да, жизнь в те годы была сложной. И те несколько часов, когда мы могли сбросить маску, были для нас большим счастьем. В глубоком тылу врага, где шла ожесточенная борьба, Николай Иванович очень любил поговорить о планах на будущее, о своих мечтах. Он говорил: «Пусть даже не все будет так, как мы мечтаем, но как хорошо помечтать!..»
Я очень ценила его дружбу и доверие. Эти воспоминания и сейчас мне крайне дороги».
Партизанский отряд долгое время не мог прорваться через линию железной дороги Львов – Луцк. Николай Иванович Кузнецов, который не выносил временного бездействия, заявил:
– Я ждать больше не могу. Попробую проскочить сам…
Он спешил. Впереди было большое ответственное задание.
Кузнецов облачился в немецкую шинель с погонами гауптмана. Машину, в которой он должен был поехать, на конях протащили до шоссе (в автомобиле мизерный запас горючего). За руль сел Иван Белов, одетый немецким солдатом. Ян Каминский выступал в роли крупного коммерсанта, спасающегося от русских большевиков, Николай Иванович остался Паулем Зибертом.
Все трое под видом отступающих удачно втерлись в колонну немецких автомашин, пересекли железнодорожное полотно и двинулись на Луцк. Но в городе Кузнецов нужных людей не застал.
При выезде из Луцка застава задержала машину разведчиков. Офицер, проверяющий документы, что-то заподозрил. Кузнецов застрелил офицера и трех его жандармов, разбил шлагбаум и проскочил вперед.
Пауль Зиберт продолжил свой путь на Львов. Отважному разведчику и его боевым побратимам поручалось осесть в этом городе, собрать разведывательные данные и совершить акт возмездия над львовским губернаторов Вехтером и вице-губернатором Бауэром. Было известно что эти палачи пролили
Сотни тысяч безвинных детей, женщин и стариков замучили гитлеровские палачи. В сорок третьем году в день рождения Гитлера комендант Яновского лагеря Вильгауз отсчитал из числа заключенных пятьдесят четыре человека и, куражась, зверски потешаясь над жертвами, объявил охране:
– Я ставлю в день рождения нашего фюрера 54 свечи!.. Это мой подарок…
Комендант лично расстрелял обреченных…
Многие из этих фактов уже в то время были известны советским людям. И подъезжая к Львову, при виде красных зубчатых бастионов старой крепости на высоких холмах, при виде фашистского флага с вышитой свастикой на белом фоне, Николай Кузнецов думал о загубленных человеческих жизнях. И в сердце вскипала ненависть к немецкому фашизму.
У стен древнего Львова Кузнецов рассказал друзьям жуткие истории из жизни Яновского лагеря, чтобы они знали, как жесток враг, чтобы, готовясь к встрече с ним, сердца друзей-партизан горели неугасимым огнем мести.
Заканчивая рассказ о «свечах Вильгауза», Кузнецов, сдерживая душивший его гнев, сказал:
– Когда я услышал о людях-свечках, мысленно еще раз поклялся: «Пока жив, не ждите от меня пощады, фашистские изверги! Не будет конца свечам, которые я буду ставить вашему бесноватому фюреру и вам, двуногие звери!..»
При въезде в город Кузнецов обратил внимание на предупреждающий приказ, написанный по-немецки на большом щите. Приказ был категоричен:
– Внимание! Военным, прибывшим в город, тотчас зарегистрироваться в местной комендатуре. Отметка о прибытии и убытии обязательна. Без нее занятие квартир и ночлег в городе запрещены.
За долгую дорогу Кузнецов и его спутники нагляделись на потрепанные гитлеровские части, спешившие с фронта в тыл на переформирование. Куда девался тот лоск, с которым фашисты шли на восток, шли на Москву в первые дни войны?! Теперь же все они выглядели одинаково: заросшие щетиной лица угрюмы, глаза пусты и безразличны. Фашистские вояки на полях России и Украины, в Белоруссии и Прибалтике, в предгорьях Кавказа порастеряли свою спесь.
…«Фиат» серого цвета въезжал во Львов. Позади долгая и опасная дорога. Впереди – тропа разведчика.
Где Пауль Зиберт?!
Любой ценой уничтожить палачей Львова. После этого, исходя из обстановки, Кузнецов должен пойти с Каминским и Беловым на запад, в Краков, и действовать там до прихода Советской Армии, либо (если выехать в Польшу не удастся) связаться с группой Крутикова, которую выслал отряд в район Перемышляны. В крайнем случае предусматривался и такой вариант: Кузнецов, не установив связи с партизанской группой, переходит линию фронта. Если и здесь постигнет неудача, тогда в подполье во Львове он будет ждать прихода частей Красной Армии.