Разведчик с Байкала
Шрифт:
На этом письмо обрывалось, но Чимит, вспомнив, что в ориентировке Орлова был указан человек, на которого можно при случае положиться, освободил часового от кляпа и тихо спросил:
— Как ваша фамилия? — услышав ответ, он тут же развязал часовому руки и сказал: — Ну, Петр Петрович, сейчас будем арестовывать их. Только
— Вдвоем, что ли? — удивился тот.
— Время не терпит. Надо действовать, — решительно произнес Мэргэнов. — Сейчас зайдем в сторожку, и вы останетесь на пороге с пистолетами в обеих руках. А я все остальное доделаю. Если придет нужда, то стрелять начнете только после моей команды. Поняли?
— Ясно, — прошептал тот. — Пошли.
Через полчаса Мэргэнов и Петр Петрович вывели из избушки тринадцать связанных бандитов.
— Скачите, Петр Петрович, к Орлову и доложите, что бандитский штаб ликвидирован, — оглядывая тупые, опухшие лица арестованных, приказал Чимит. — Не будь, скажите, больных, мы бы их сами доставили.
— Ясно! — откликнулся тот и, вскочив на лошадь, с места рванул в карьер.
Когда из-за поворота показался ходок с парой запряженных лошадей и несколько человек верховых, Чимит вдруг почувствовал, как сильно забилось его сердце.
«Орлов! Семен Федосеевич едет, — восторженно подумал он. — Вот будет встреча, так встреча!»...
Но к его огромному удивлению Орлов, сойдя с ходка, даже не спросил, не поинтересовался тем, как это он, Чимит, сумел без единого выстрела захватить весь штаб. Семен Федосеевич только молча подал ему руку и прошел к арестованным.
«Может Петр Петрович необъективно ему доложил», — успел подумать Мэргэнов, как увидел вышагивающего от ходка сутуловатого, седоголового бакенщика.
— Вы откуда,
— Из Братска, — ответил Куприян Еремеевич. — Васюка-то в больницу положили, а меня ваш начальник с собой захватил.
В это время послышался голос Орлова:
— Лабунцев?
— Да, — ответил главарь банды.
— Имеете ли претензии по вопросу вашего задержания? — спросил Семем Федосеевич.
— Имею, — процедил Лабунцев, продолжая сидеть на бревне.
— Встаньте, Лабунцев, если желаете разговаривать, — подсказал ему кто-то из оперативных работников.
Лабунцев встал.
— Слушаю вас, — сухо произнес Орлов.
— Претензия у меня одна, — заговорил бандитский главарь, — ваш сотрудник, бурят, дерзкий и невыносимый наглец. Было бы вам известно, что я от природы человек весьма гуманный, и вот он, воспользовавшись моей гуманностью, жестоко обманул меня...
— Прошу покороче и поконкретнее, — заметил Орлов.
— Хорошо. Вы понимаете, что он так подло разыграл меня... Не вызвал ни малейшего подозрения. Я не могу простить ему этого. Вот, собственно, все.
— Разве это претензия? — усмехнулся Орлов.
Налитые кровью глаза Лабунцева впились в Мэргэнова.
— Сволочь! — проскрежетал он зубами. — Как не раскусил я тебя вчера и не пустил тебе в лоб пулю?..
Опросив всех задержанных и не услышав ни единой претензии, Орлов обратился к своим работникам:
— Что ж, товарищи, доставим их в Братск. Больных на ходок посадите.
— А вы, Семен Федосеевич, как же? — спросил Чимит.
И только тут Орлов, широко улыбнувшись, ласково посмотрел на него и ответил:
— Поеду верхом, дорогой мой. Молодцом, товарищ Мэргэнов. Лабунцев-то, смотри, и на том свете тебя не забудет.