Разведчик
Шрифт:
– Не понимаю, как он победил Габреда, – проговорила женщина, не отрывая взгляд от пола.
– И не поймёшь, – резко сказал пепельно-седой.
– Я уезжаю, – наконец сообщил пепельно-седой, глядя в окно, – по делам, возможно надолго. Старшей в моё отсутствие останется Ниг-фа, – женщина ещё ниже склонила голову перед говорившим, – не подведи меня. Помни, чем ты мне обязана, Ниг-фа. Чем вы оба мне обязаны.
Пепельно-седой сжал кулаки, и его собеседники содрогнулись от его силы.
– Ты за всё отвечаешь, Ниг-фа, – повторил он, – будь внимательна и
С этими словами он развернулся и покинул зал.
5. Старые друзья
Виктор Ахромеев
Обратная дорога прошла намного быстрее, как мы и предполагали. На границе Южной Колонии мы пересели в грузовики. Не все, только те, кому нужно было срочно попасть в Зелёный Город, и несколько желающих. Я был среди желающих и не пожалел: в грохочущем кузове, покрытом брезентом, пропахшем потом, маслом и бензином, мне будет приятнее ехать, чем в карете. Приятнее потому, что быстрый грузовик домчал меня до Зелёного Города за четыре дня. Повезло: снегопадов не было.
В контрразведку я доложил обо всём. Рапорт мой изучили внимательно, у нас всякое случается, так что поверить могут всему и не сочтут при этом сумасшедшим, но всё-таки следователь, которому я сдавал рапорт, смотрел на меня косо. Я его понимал, думает, наверное: увидел мужик под кайфом какую-то хрень, а теперь возись с ним. Однако у нас уже было немало сведений о нравах в Южной Колонии, особенно за последние десять лет, так что мой рапорт был должным образом воспринят и отправлен куда надо для дальнейшей разработки. А меня отпустили, к моему величайшему облегчению.
Лика очень обрадовалась моему возвращению, она ждала меня не раньше чем через две недели, а тут сюрприз. После недолгого колебания я всё-таки рассказал ей о том, как меня пыталась соблазнить какая-то ведьма, и задал ей вопрос, который вертелся на языке.
– Нехорошо, – ответила Лика, – пить кровь у обдолбанных людей. В этом есть что-то от чёрной магии, это опасно: влезешь, потом не отвертишься. Могу у Аглаи спросить, что это значит. А выглядит, вообще, эротично, можно попробовать, если кто-то согласится.
Лика игриво куснула меня за шею. Но вот её предыдущая идея мне понравилась больше.
– Слушай, расскажи Аглае обо всем, что я видел, – попросил я её. – Только пусть она отцу ничего не говорит. Хорошо?
Еще я рассказал Лике о тех узорах и орнаментах, которые видел во время «концерта», а она пыталась нарисовать с моих слов. Мне с моим умением только «руны» не хватало рисовать.
А Лена… Лене я, как только приехал, сразу сказал, что её мужа нет в живых. Что его, скорее всего, сожрали какие-то чёрные маги, я не стал уточнять. Зачем? Лена новость восприняла спокойно, по крайней мере внешне, может, была к этому готова, что-то чувствовала. Дочке она сказала, что её отец надолго уехал и вернётся очень не скоро, девочка расстроилась. Лена попросила меня позвонить семьям тех, кто пропал вместе с Геной. Она им сказала, что я отправляюсь на поиски их
Я выполнил просьбу, рискуя навлечь на себя гнев контрразведки, позвонил по нескольким номерам и сказал, что надежды практически нет. Может, из-за этого на следующий день настроение у меня было не очень. Я решил сходить на тренировку, как говорил отец, настроение плохое – отжимайся, и всё изменится к лучшему. Поэтому, проводив Лику на репетицию (новый зал на южной окраине уже был отремонтирован), я вернулся домой, подхватил сумку со спортивными принадлежностями и пошёл в Спортзал.
Я прошел уже большую часть пути, когда мне навстречу вынырнул из-за угла человек, который оказался… Геной.
– Здравствуй, Витя.
– Здорово, Гена. Не ожидал тебя увидеть.
Выглядел он очень неважно: одет в драные лохмотья, исхудал, лицо осунулось, скулы резко проступают под кожей. А запах… Это вообще нечто!
– Витя, мне нужно срочно с тобой поговорить, – сказал он. – И там, где нас никто не услышит.
– Конечно-конечно, – несколько ошарашенно ответил я и повёл его в Спортзал, до него было рукой подать.
Генка, конечно, был не самым близким моим другом, но я за него впрягся отвечать и… бросил, а это как-то нехорошо. Генка послушно шёл за мной, глядя себе под ноги, не оглядываясь. Дежурный на входе в Спортзал не обратил на него никакого внимания. Я провёл его в пустую раздевалку первого батальона, который сейчас находился в рейде.
– Ну давай рассказывай, – сказал я ему.
– Я даже не знаю, с чего начать, – Гена отвернулся, начал расхаживать по комнате, рассматривая стены. – Надо же, – наконец заговорил он, всё так же глядя на стены, – какая сила, какая мощь, сколько труда сюда вложено. Люди, которые это делали, понимали толк в том, чем занимаются.
Тут я совершил очередную ошибку, мне бы насторожиться ещё на проходной, когда дежурный на него даже не посмотрел, а я прокололся. И сейчас, вместо того чтобы взяться за оружие, я стоял и продолжал слушать.
Генка развернулся, ледяные иглы силы метнулись из его глаз прямо в меня, и я замер. Я чувствовал, думал, всё видел и слышал, но пошевелиться не мог.
– Привеееет, Виииитя, – знакомым голосом, растягивая гласные, сказал Генка. – Узнал меня? Что, говорить не можешь, да? Бедняжка! И пошевелиться тоже не получается?
Генка захохотал и завертелся на месте. Он говорил голосом ведьмы Ольги, но как бы сквозь свой. А сквозь его черты проступало лицо другого человека. Это было страшно.
Я попытался собраться, как учили: главное, не нервничать, не распылять эмоции, лучше вообще не думать, иначе тому, другому, будет только легче собрать мои силы. Организм жив, просто контроль над телом перехвачен, но он не может быть перехвачен до конца, осталась мышечная память, рефлексы, глубинная связь, но нужно немного времени, чтобы до них добраться.
– О чём думаешь? – спросил Гена голосом Ольги. – Освободиться хочешь? Это понятно.
Но я вообще ни о чём не думал, старался полностью очистить голову от любых мыслей.