Разведчик

Уланов Андрей Андреевич

— Принцесса, — тихо повторяет Дара. — Да… я — королева! Знаешь…

— Знаю! — перебиваю ее. — Отлично знаю! Нагляделся…

…на капитана.

Конечно, сам он про это никогда и никому, даже внешне, по виду. Почти всегда. За год всего два раза — один, когда я случайно в окно избушки заглянул, и второй, так же случайно — разговор со старшиной услышал.

Капитану нашему было двадцать девять, старшине — чуть за тридцать, и мы для них были мальчишки.

И он не мог, не имел права ходить в каждый поиск, в

каждый рейд… прикрыть, вывести из облавы, из-под огня!

Он даже плакать не имел права — на войне командиры не плачут.

Впрочем, капитан всегда был для нас больше, чем просто командир.

— Ты — королева. И у вас тут, похоже, это не просто титул, а еще и что-то вроде звания. На войне. А на войне рапорты о досрочной отставке лишь пули штампуют да осколки. По-другому…

И тут меня словно под локоть кто толкнул. Осекся, шагнул вперед, обнял ее, к груди прижал…

Минут пять мы с ней так стояли. Хотя, может, и больше. Потом Дара высвободилась, отстранилась чуть. Я глянул — глаза сухие… в отличие от гимнастерки моей.

— Все. — Голос у нее стал слегка подсевший, хрипловатый. — Я… поняла.

— Что?

— Тебя. Себя. И то, что ты прав.

— Ото ж, — улыбаюсь. — Глупо ведь зря сердце рвать и нервы расходовать. Проблемы надо решать по мере их важности и в порядке живой очереди поступления. И этот наш стихийно образовавшийся любовный треугольник… когда вернемся, сядем спокойненько и решим не хуже старика Пифагора.

— Если вернемся. Если мы сумеем вернуться… и если Карален нас дождется. Ты правильно сказал, Сергей: мы на войне.

— Нет уж, — говорю. — Ты с этим паникерским пессимизмом заканчивай. Нет никакого «если», одно «когда» имеется, и Кара меня дождется обязательно. А пока — отставить лирику и сопли, крайне неуместные в боевой обстановке. Нам еще через здешний гадюшник топать и топать.

В этом пункте повестки ближайших суток я ошибся. Топать нам пришлось недолго — часа два от силы.

Пока к замку не вышли.

На эльфийской карте он обозначен не был… Новостройка… надо полагать.

* * *

Мне эта Дарина идея с самого начала не по душе была.

Стоит себе замок — ну и пусть бы себе дальше стоял. Хоть и черный. И то — странно было бы на землях Тьмы малиновый замок обнаружить или, скажем, желтый в розовую крапинку. А черный — это, считай, для здешних мест естественная деталь пейзажа.

С другой стороны, Дарсолана тоже во многом была права. Пройти мимо вражеского штаба и не попытаться при этом к ним в гости заглянуть — это, откровенно говоря, не по-советски и уж тем более не соответствует славным боевым традициям нашей отдельной разведроты.

Тем более, что слуг в замке и в самом деле оказалось всего ничего, а Дарина магия очень даже успешно меня от них скрывала.

Жаль,

с самим хозяином не получилось.

Застукал он меня в картинной галерее. По крайней мере, я так лично для себя этот зал на мысленном плане замка обозначил.

И ведь… крадусь себе спокойно вдоль стены, никого не трогаю, и вдруг из-за дальней колонны черный маг выходит. А «шмайссер» одновременно с этим оживает, вырывается, из рук и улетает в дальний угол вместе с пистолетом, финкой и гранатами.

Ладно.

В конце концов, у меня еще полный карман талисманов и амулетов остался — должны ж они хоть когда-нибудь сработать? И вообще… хоть я и без оружия теперь, но главное-то вооружение разведчика — голова — у меня пока что на плечах. Притом, что колдун этот меня всего-то на полголовы выше… и без автомата справлюсь. Не таких укладывали.

Черт, думаю, это что ж у меня теперь должность такая — черных магов пинками выносить?!

— Эй, дядя, — спрашиваю, — скажи-ка, а что это у тебя там за картинка на стене? Небось великий Эльехо?

Картиночка, правда, на мой взгляд, была так себе: здоровенный мужик в одних трусах, с мечом — меч тоже здоровый, вроде Даримого — собрался какого-то звероящера забивать. Звероящер явно под дракона косил, но размерами не вышел — нормальный-то дракоша раза в три побольше.

— Нет. Великий Равен. Один… черт.

— Картина называется «Варвар-победитель», — продолжает колдун. — Писана маслом в году 3457-м.

— Данке шен за справку, — говорю. — А то я тут, знаете, живописью интересуюсь… иногда.

— К сожалению, — ухмыляется черный, — не могу продемонстрировать тебе всю свою коллекцию. Вечный недостаток времени.

— Ничего страшного, — говорю. — Я не тороплюсь. И вообще могу другой раз зайти.

— В другой раз, — хмыкает колдун, — вы меня можете не застать.

И тут я на него прыгнул.

Хорошо прыгнул. Но вот только не получился у меня удачный бросок. Совсем не получился. Поймал этот гад меня в воздухе и обратно отправил.

Причем — с большей начальной скоростью. Километров в час, так, чтоб не соврать, сорок, не меньше. Пролетел я через ползала и в колонну врезался. Колонна, сволочь твердая, выдержала. Ну да, ей-то, каменной, что сделается?

Жаль, думаю, у меня лоб не гранитный… или хотя бы мраморный.

Отклеился кое-как, разогнулся.

— Эй, — хриплю, — а полегче нельзя?

Этот гад только ухмыльнулся в очередной раз.

Ну ладно, думаю, подожди. Будет еще и в нашу честь салют. Уверен, из твоей башки тоже можно фейерверки повышибать.

Стал посреди зала, бок потихоньку размять пытаюсь. Типус подождал-подождал, убедился, что я к нему второй раз лезть не собираюсь, пожал плечами и сам навстречу пошел.

Ну, я его поближе подпустил, а потом скользнул вбок и попытался на прием взять.