Разведчики
Шрифт:
В том месте, где с крутого берега наклонился к воде многолетний дуб с ращепленной вершиной, Лукич заметил в кустах рыболова, одетого в парусиновый пиджак. Соломенный широкополый бриль закрывал его лицо. Это был подпольщик-радист.
Подойдя почти вплотную, Иван Лукич переменил на крючке червя, забросил леску:
— Один? Никого не заметил?
— Никого.
— Сводку Совинформбюро принес?
— Переписал целых восемь экземпляров.
Лукич сел на прибрежную траву:
— Положи их здесь.
— Вот в сумке листовки, — отходя, сказал
Лукич не спеша переложил сверток к себе в кошелку. Через несколько минут рыболов вернулся на старое место.
— Что-то не клюет, — пожаловался он.
— Распоряжения есть? — тихо спросил Иван Лукич, глядя на поплавок.
— В Деснянском районе группа парашютистов-разведчиков выброшена. Предлагают связаться с ней, помочь, договориться о совместных действиях.
«Значит, Галка вчера с парашютистом встретилась», — подумал Иван Лукич.
— Шифровку сжег?
— Да.
— Перенесешь приемо-передатчик на пятый пункт. Передашь шифровкой: «Все готово к побегу пленных. Необходимо оружие. Для связи прибудут Костя и Валюшко». Не забывай об осторожности, маскируй антенну, чаще меняй место. Встретимся завтра на песчаной косе у Десны, в пять вечера.
Ясный, безоблачный день. Издали посмотреть на Десну — она кажется неподвижной, зеркальной. А подойдешь ближе — увидишь ее стремительный бег. Вода нежно-розовая, у берегов под деревьями иссиня-черная с белыми блестящими полосами — следами струй, обтекающих камни. Почти всюду маленькие и большие разбегающиеся круги — то играет на заре рыба. Не хочется уходить от реки, так бы и стоял часами. Но не такое время, чтобы любоваться природой. Задержишься у реки — немцы приметят — и на допрос: что делал? Зачем стоял? Даже рыболовы, и те старались уходить подальше.
Под ударами весел лодка стремительно неслась по течению. Хорошим гребцом был Юрко. Галя сидела на корме, опершись на руль. Опустив руку, наблюдала, как между пальцев с тихим журчанием пробегают зеленые струйки.
Миновав окраину города, лодка вошла в узкое русло, сдавленное с одной стороны песчаным бугром, с другой — поросшим старыми деревьями обрывом. Вода, убыстряя бег, с шумом налетала на железные обломки сожженного моста.
Ловко лавируя между торчавшими из воды обломками, Юрий вывел лодку на широкий простор.
— Посмотри, какая красота! — вырвалось у Гали.
Но Юрий не стал смотреть. Здесь, на этом заросшем обрыве, неделю назад он убил фашиста. Это был первый уничтоженный им враг. В этой же лодке Юрий плыл в Заречное к подпольщику Киче за противотанковой гранатой. Фашист, покачиваясь, стоял у самой воды. Угрожая автоматом, велел Юрию пристать к берегу. Пришлось повиноваться. С деланным спокойствием Юрий вышел из лодки, сжимая в кармане взятый у товарища пистолет. Гитлеровец был один. И когда он садился в лодку, Юрий убил его, выстрелив в упор.
Невольно посмотрев на проплывавшее мимо памятное место, Юрий направил лодку к густым зарослям, спускавшимся к самой воде:
— Здесь оставим
Галя молча кивнула головой, — и ей хотелось поскорее попасть в шалаш.
Было очень радостно идти по знакомой тропинке, навстречу новым друзьям. Да, это друзья, те, кого и он, Юрий Валюшко, и его товарищи так ждали… Увидев надломленную кем-то ветку, сорвал ее и наотмашь рубанул по росшему у тропинки кусту. Остановился, подождал Галю:
— Зайдем к ставку, я возьму автомат.
— Иди. Я полежу здесь. Смотри, какая трава густая, высокая! — Гале хотелось побыть одной.
— Вместе пойдем, — приказал Юрий. — Опять на полицаев наткнешься.
Галя повиновалась. Сорвав травинку, откусила мохнатый кончик:
— Вчера дедушка глупой девчонкой меня назвал, — она оттопырила губы, — отругал меня: «Надо, говорит, осторожнее ходить — сама бы попала и других бы подвела».
Подошли к ставку. Из гущи кустарника Юрий достал автомат. Глядя на него, Галя проговорила:
— Если бы все ребята поднялись, как один…
— Пошли скорее, мне до двенадцати надо вернуться, — перебил ее Юрий.
Галя посмотрела на ручные часы:
— Двадцать минут восьмого. Успеешь.
Васыль Подкова посмотрел на вошедших воспаленными глазами. Лицо его пылало, спутанные курчавые волосы прилипли ко лбу. Бинт сполз и болтался на шее, левая рука безжизненно повисла.
— Ага, прийшлы! — хрипло проговорил он. — «Як умру, то поховайтэ мэнэ на могыли»… Чуешь, Петро? Це ж Украина! А вы кто? — Васыль уставился на Юрия и здоровой рукой стал шарить возле себя, ища оружие. — Вы кто? — снова резко спросил он, но, увидев Галю, сразу успокоился: — А, дивчина… Помнишь, как Тарас Григорьевич сказал:
Нэ кытайкою покрылись Казацькии очи, Нэ вымылы билэ лычко Слизоньки дивочи…Васыль говорил быстро, внятно. Галя слушала, подавшись вперед: это стихотворение Шевченко она еще так недавно декламировала на выпускном вечере в школе…
А Васыль, глядя перед собой остановившимися глазами, продолжал:
Орэл выйняв кари очи На чужому поли. Билэ тило вовкы з’нлы, — Така його доля!Галя съежилась и отступила к выходу, по спине пробежали мурашки. Глубоко вдохнув в себя наполненный густыми запахами леса воздух, поборов волнение, подошла к больному, строго проговорила:
— Ложитесь. Сейчас сделаю вам перевязку.
Васыль облизал пересохшие губы:
— Жарко мне…
— Сейчас легче станет. — Галя достала из кошелки вату, бинты, пузырек с йодом, откинула со лба Васыля волосы. — Юрий, помоги приподнять.
— Сейчас помогу, — раздался голос Шохина.
Юрий и Галя вздрогнули.