Разведена и очень опасна
Шрифт:
После моего развода брат взял меня под свою опеку и вместо квартиры в центре показал мне свой дом, который был больше похож на сказочный замок. А потом… Потом мне понравилась та жизнь, которой жил мой брат. Я вдруг увидела его совсем с другой стороны. Он был очень волевой, упрямый, напористый, а больше всего мне понравилось то, что он лидер. Настоящий, стопроцентный лидер, которого все боятся и слушаются. Тогда-то я и узнала, что же такое криминальный мир. Я любила приезжать к брату, смотреть, как в его доме появляются солидные люди, подслушивать из другой комнаты, о чем они говорят, и вдыхать дым их дорогих сигарет. Я часто приносила им кофе или чай и по-прежнему не сводила со своего брата восхищенного взгляда. Он баловал меня драгоценными камешками и, так как у него никого не было ближе меня,
Я помню плохо, как же произошло это самое страшное… Я сидела у мамы, любовалась своими дорогими часами последней модели и… смотрела телевизор. В какой-то сводке криминальных новостей показали взорванную машину, груды искореженного металла и человека, которого медики несли на носилках в машину «скорой помощи». Я не могла рассмотреть этого человека, но каким-то внутренним чутьем почувствовала беду. А затем эти страшные слова диктора о том, что сегодня вечером при входе в казино была взорвана машина известного криминального авторитета Евгения Топильского. По телевизору не сказали, остался ли он жив – или скончался от мощного взрыва. В тот момент я плохо соображала, я просто не помнила себя. Мне казалось, что я не помню, кто я, сколько мне лет и где я живу… Я слышала только родное имя. За мной приехали его ребята, и я провела эти чудовищно долгие часы в коридоре больницы… Я никогда не забуду эти долгие изнурительные часы. Его сшивали буквально по кускам и возвращали к жизни с большими усилиями. Я сидела рядом с операционной, прижимала к сердцу иконку и на протяжении всех этих долгих часов шептала молитву. И все же мой брат выжил, хотя и говорят, что чудом. Наверно именно после его возвращения с того света и я стала верить в настоящее чудо. Он выжил, несмотря на то что это был настоящий взрыв.
Может потому, что его сильный организм отчаянно боролся за жизнь… Может, потому, что я часами стояла на коленях перед иконой и молилась… А может, потому, что друзья моего брата, в буквальном смысле этого слова, озолотили врачей и предупредили, что, если он не выживет, они перестреляют весь медицинский персонал, который присутствовал при операции. Но мой брат выжил! Выжил всем смертям назло и на огромнейшую радость мне.
Выхаживала я его сама. Мыла, кормила с ложечки, рассказывала о том, что творится за окнами больницы. А когда Женька стал все больше и больше приходить в себя, к нему в палату начали приезжать его друзья и решать какие-то вопросы. При этом Женька уже не выпроваживал меня за дверь, а разрешал мне слушать эти их разговоры и даже принимать в них кое-какое участие. А однажды… Однажды он попросил меня сесть рядом с ним на кровать, взял меня за руку, как-то по-особому посмотрел мне в глаза и сказал, что доя него я самый близкий и дорогой человек на свете, что у него никого нет дороже меня, что мы с ним одной крови и что он может доверять полностью только мне. А еще он сказал, что у меня замечательное имя Александра, а проще – Саня… Имя, как у настоящего отличного мужика. Ну просто красивое мужское имя… Тогда я не сразу поняла, к чему именно он клонит, но немного позже он выговорил то, с чем ему было так трудно смириться. Выжить-то он выжил, но теперь он инвалид. Инвалидная коляска, многочисленные ожоги и изувеченное лицо – это не самый лучший набор для человека, который собрался не умирать, а жить дальше.
Мой брат сказал мне, что он делает какое-то очень важное дело и готов передать это дело только мне, потому что я единственный человек на этой земле, которому он доверяет. Тогда я еще не знала, что это за дело, хотя, конечно же, догадывалась… Иначе и не могло быть.
А дальше… Дальше череда пластических операций и передача мне так называемых дел. Конечно, Женьке было довольно трудно убедить своих товарищей в том, что я – это он и что теперь все функции, которые исполнял мой брат, отныне и навсегда будет исполнять женщина. Это был долгий процесс, и на это понадобилось немалое время. Время на то, чтобы мне поверили, меня начали слушать и я завоевала авторитет и уважение. Меня приняли, а те, кто уперся, что никогда в жизни не подчинятся женщине, ушли из нашей команды или отошли в мир иной.
– Санька, да вставай же ты наконец! Саня, тебе что, и в самом деле плохо?! Что случилось, Саня?!! – кричал брат, с отчаянием глядя на меня, распростертую на снегу.
Я прервалась от своих размышлений, подняла голову и посмотрела на испуганного брата.
– Жень, ты и в самом деле испугался?
Я тут же встала и принялась стряхивать с себя снег.
– Испугался. Разве не видно?! Ты давай больше так не шути. Я ведь не железный. Я подумал, что с тобой что-то случилось…
– А что со мной могло случиться?
– Не знаю. Просто я увидел, что ты лежишь без движения… А у меня по этой части психика нарушена, я ведь столько друзей похоронил.
– Меня тебе хоронить не придется. Я жуть какая живучая… – Я посмотрела на брата и постаралась выдавить из себя улыбку.
– Это черный юмор, – сухо сказал брат и поправил сползавший плед.
– Ладно, не злись. Давай свою пятерню… – Я быстро подошла к брату и протянула ему руку.
– Зачем?
– Затем, что будем мириться.
– А мы с тобой ссорились?
– Тем не менее мириться будем.
Брат засмеялся и протянул мне свою руку. Я старательно, по-мужицки начала ее жать и смотреть на него извиняюще.
– Ну сестренка, ты у меня просто настоящий Саня. Настоящий мужик!
– Прекрати, какой я тебе мужик. Я всего лишь слабая женщина.
– Еще скажи, что ты беззащитная, – громко рассмеялся брат.
– Не такая уж я беззащитная. За меня есть кому постоять.
– Это точно. Обижать тебя никому бы не посоветовал.
– Пойдем посидим в стеклянной беседке, а то у меня вся шуба мокрая, – предложила я Женьке.
– А может, лучше вернемся в дом, а то простынешь еще? – забеспокоился брат. – Ты всю шубу в снегу изваляла. Женщинам на снегу лежать не рекомендуется.
– А я женщина, которая никогда в жизни не жила по рекомендациям.
– Женские дела беречь нужно. У меня до сих пор наша мать перед глазами стоит. Сколько она, бедная, намучилась. Сколько «скорых» мы вызывали, в скольких больницах она лежала… А ведь с чего все началось? На отдыхе посидела у костра на холодной земле. Посидела всего один раз, а страдала всю свою жизнь.
– Будем надеяться, что эта беда меня обойдет.
– Будем надеяться.
Уходить в дом не хотелось, и я предложила:
– Давай еще подышим свежим воздухом, хотя бы десять минут.
– Как скажешь. – Брат достал свою трубку и закурил. – Люблю покурить на свежем воздухе.
– Вот именно, тем более ты весь дом уже прокурил.
Закатив его коляску в застекленную беседку, я стряхнула снег с шубы и с только тут заметила, что она очень мокрая. Как бы и в самом деле не простыть.
Я плохо поняла то, что произошло в следующий момент. Женька посмотрел куда-то в сторону деревьев, и в его глазах мелькнула ярость.
– Ложись, – крикнул он мне и взмахнул рукой.
– Что? – Я не успела сообразить.
– Ложись!
– Зачем? – совсем растерялась я.
– Ложись, я сказал! На пол! Быстро на пол!
Раздался какой-то глухой хлопок. Брат вскрикнул и опустил голову. Затем послышался еще один хлопок и еще…
– Женька, что это?! Женя?! – Но брат молчал. Не долго раздумывая, я выкатила инвалидную коляску из беседки и бегом покатила к дому.