Разведёнка с прицепом
Шрифт:
— Ну вот хоть на том диване, — показал на проходную комнату Дмитрий, которая соединяла кухню и спальню.
— Неудобно как-то, из дома тебя дёрнула.
— Нормально всё. Я и сам не понимаю, кто тут околачивается. А если уж и сюда ночью наведывался…
— А соседи что подумают?
— А тебе важно? Они уже подумали, — махнул рукой. — Если на каждого внимание обращать, кто что подумает, так жить будешь не для себя, а для них.
Легли они вечером спать. Маша постелила Дмитрию на маленьком стареньком диване. Так неудобно, не раскладывался он. Пришлось Дмитрию в три погибели
— Может, лучше с нами в комнате? — стесняясь, предложила Маша, указывая на место, где недавно ночевала Светка.
— Да я и не к такому привык, нормально.
Только ночью и впрямь какие-то шорохи снова послышались.
— Слышишь? — испуганно спросила Маша, которой не удалось уснуть.
Дмитрий поднялся с места, беря в руки монтировку, что с собой принёс, и, включив свет на крыльце, вылетел на улицу.
Глава 13
Маша поднялась с места подходя к выходу и выглядывая из дома. Двор был тих и безмолвен, будто бы не было никогда никакого Дмитрия. Сердце зашлось от тревоги, и она вернулась к дивану, дабы увериться, что он всё же был. Послышался разговор, и Маша пыталась уловить, о чём говорили где-то за домом.
Спустя десять минут Дмитрий вернулся с каким-то мужчиной, и Маша удивлённо вскинула брови, запахивая халат.
— Ну вот твой гость, — указал на невзрачного мужичка Дмитрий, — уверяет, что знаешь ты его.
— Я? — от удивления Маша потеряла дар речи, вглядываясь в незнакомые черты в темноте.
— Это я, Маш, — подал голос незнакомец, и уж больно его голос показался Ольховой знакомым. — Отец твой.
Оказалось, что когда Евгений Ольхов исчез с поля зрения, он прятался по друзьям, родственникам, а потом вспомнил про дом, доставшийся жене от тётки. Потому сюда порой и наведывался, но жить не оставался, вернее, так явно. Хоронился и спал в сарае на всякий случай, у него там даже было многое оборудовано. И имел лаз через заброшенный дом, если вдруг придёт нужда бежать. Но в последнее время стал уже чувствовать себя спокойнее. Слышал, будто проблемы у той организации, что его разыскивала, да и давно они не давали о себе знать, а, может, умело прятался. И вот теперь тут.
— Папа? — Маша была потрясена до глубины души. Она никак не ожидала увидеть перед собой отца. Нечёсаный, грязный, с всклокоченной бородой он казался ей призраком, но Дмитрий ведь тоже его видит.
— Так, — Дмитрий выключил свет, и все втроём они разместились за столом, прикрыв дверь, чтобы не разбудить ребёнка. — Лезть с расспросами не буду, это уж дела семейные, решайте без меня. Главный вопрос, который касается лично меня: могу ли оставить вас наедине, если всё разрешилось?
Он посмотрел на Машу, а та задумчиво моргала, но потом согласно кивнула. Конечно, отец сбежал, пытаясь оградить её в том числе, потому что другого выхода всё равно не было, но теперь он здесь, и Маша этому даже рада.
— Тогда я к себе пойду, — засобирался Дмитрий, — вам тут обсудить надо, пообщаться, раз столько не виделись.
Маша поблагодарила соседа и закрыла за ним дверь, а он, прихватив монтировку, пошёл домой.
— Есть хочешь? —
— А чего сразу не пришёл? — поинтересовалась. — Справки наводил, узнавал.
— Я ж не знал, кто в доме поселился. Вдруг, продала ты его. Вот сначала интересовался. А потом думал в порядок себя привести, а то в таком виде к дочке, — махнул рукой, отворачиваясь к окну. — Бомж-бомжем.
— Да уж, вид у тебя и впрямь не очень, — согласно кивнула Маша. — Деньги твои? — решила спросить в лоб.
— Какие деньги?
Она молча смотрела на отца, и он понял: нашла.
— Мои, — признался.
— А серьги у матери зачем забрал? Я думала они с ней.
— На память, — грустно посмотрел на свои руки. — Ты не думай, любил её, скучаю. А если бы хотел продать — давно б уж. А так приходил сюда, доставал иногда, смотрел, и вспоминал Раю.
— Значит, за деньгами пришёл, — как-то грустно подвела итог Маша. Не к ней или сыну.
— А вы чего тут? И без мужа, с мужиком каким-то.
— А нет у нас теперь мужа.
— Как нет?
— А вот так, — Маша поднялась с места, сложив руки на груди, — был-был, а потом весь и вышел. Другую семью нашёл.
— Вот же гад! А с виду приличный. Ты ж не подумай, я о себе вестей не посылал, чтобы к тебе не ходили, а про тебя всегда через знакомых узнавал. Вот и теперь бы в город наведался, а, видимо, тут судьба свела. А это кто был?
— Дмитрий, сосед.
— У вас с ним…
— Нет! Спать пойду, — Маша зевнула, чувствуя, что сон подобрался к ней. — Ты ложись тогда на диване, — посмотрела на его грязную одежду, да что поделать, не на полу же стелить.
Евгений и сам понял, что непригляден.
— Давай уж по старинке лучше, в сарае, — предложил, поднимаясь с места.
— Вот ещё придумал. Не будет отец мой в сарае спать, если я о том знаю, — добавила. — Ложись уже тут, а завтра, если хочешь, баню затопим. Не пробовала ещё ни разу, но помню, что баба Шура топила. И деньги завтра отдам, не в ночь же.
Она легла обратно к сыну и какое-то время слушала, как отец пытается улечься, а потом провалилась в сон.
Утром она проснулась, вспоминая события прошлой ночи. Антошка водил по ее лицу маленьким пальчиком, отца на месте не было. Выбравшись на крыльцо, она увидела, как он умело рубит дрова, а потом носит их в баню, над которой уже поднимается дымок. Похож отец был на какого-то домовёнка Кузю до помывки, и Маша решила познакомить деда с внуком после того, как тот приведёт себя в порядок.
Опустившимся отец не выглядел, просто нарочно отращивал бороду и волосы, чтобы никто не узнал. Так жить было проще. Перебивался случайными заработками. Как-то один парень пожалел, разнорабочим взял, и там Евгений прожил около двух лет, накопив деньги, а потом их и спрятал на чёрный день.
Выбрался из бани Евгений другим человеком. Волосы причесал, бороду сбрил, и стал похож, наконец, на отца, каким Маша его хорошо помнит.
— Знакомься, Антошка, это твой дед! — с усмешкой сказала Маша, когда сын удивлённо смотрел на мужчину.