Разведенка с прицепом
Шрифт:
— Так не надо было утруждаться, — буркаю обиженно.
— Но я, как ты можешь заметить, потрудился, — спокойно отвечает отец. — Видишь ли, у меня всего один сын. И он мне дорог, что бы он по этому поводу ни думал.
— Я не знал, что ты знаком с консулом, — говорю примирительным тоном, — извини.
— А я и не знаком, — ворчливо отвечает отец, — вот как раз познакомились. Госпожа Хасна сама с ним связалась, впихнула тебя в этот свой фонд. Будешь теперь отрабатывать, и не надейся, что я позволю тебе отлынивать.
—
— Я конечно в полном шоке, — качает головой отец, — такая семья! Такая родословная! Как ты вообще это девочку умудрился окрутить? Еще и внучку для нас с матерью сподобился заделать. Я уж тебя совсем со счетов списал, думал, Осадчие — тот максимум, на который ты способен.
— А что в той родословной хорошего, пап? — у меня сразу портится настроение. — Сейчас ее величество Хасна Первая решит, что я недостоин их голубых кровей.
— Не решит, — ухмыляется отец.
— С чего ты так уверен?
Отец раскрывает папку, достает оттуда файл с документами и протягивает мне. Беру, листаю. Запросы в архив, выписки, даты.
— «Девлет Гирей, крымский хан», — читаю и поднимаю на отца удивленные глаза. — Это что?
— Не что, а кто, — с некоторой долей самодовольства отвечает он. — Это наша родословная, сынок. И она берет свое начало вот от этого человека. Девлет Гирей наш предок, твой и мой.
??????????????????????????— Ты уверен? — с недоверием кошусь на пачку бумаг, заверенных печатями.
— На сто процентов.
— А почему раньше не говорил?
— Не хотел говорить о том, в чем был не уверен. Недавно только ответы на запросы пришли. Я давно хотел с нашим происхождением разобраться, все руки не доходили. И заранее говорить ничего не стал. Рылся в бумагах деда, нашел его записи. Он первый начал наше генеалогическое древо составлять, передал все свои исследования мне по наследству.
— Подожди, так это не шутка? Ты хочешь сказать… — снова вчитываюсь в бумагу. — Двоюродный брат османского султана Сулеймана Великолепного? Серьезно?
— По материнской линии, — скромно кивает отец. — Так что не переживай, как-нибудь уж подойдет их османской принцессе потомок крымского хана.
Я прячу документы обратно в папку и окликаю отца.
— А я могу обратиться к тебе с конфиденциальной просьбой? Как один потомок крымского хана к другому?
— Валяй, — разрешает отец, — я сегодня добрый.
— Осадчая хотела столкнуть Ясмину с лестницы. Яся тогда была беременная моей дочкой. Если бы она упала, то Лале бы не было. И самой Яси, возможно, тоже.
Отец долго молчит, потом спрашивает сдавленным голосом.
— Какая она? Эта малышка, наша внучка. Ты часто ее видел?
— Она самый прекрасный ребенок, папа. Но ты не дослушал. Осадчие угрожали, что посадят Ясмину. Жанна потеряла ребенка, а я прохлопал момент и не сделал
— Что-то много ты лажать стал, — неодобрительно хмыкает отец, и я даже не возражаю.
— Яся говорила, что Осадчая хотела ее столкнуть, но я все не мог понять причину. Жанка же знала, что у нас фиктивный брак, чем ей мешала Яся? А сегодня, когда Ясмина рассказала о Лале, понял. Она испугалась, что ее план не сработает, и я не поведусь на ее беременность, потому что Яся ждет ребенка.
— И ты хочешь…
— Она должна заплатить, — киваю и ловлю в глазах отца одобрение, смешанное с гордостью.
— Я дам тебе нужных людей, сынок. Он помогут.
Ну и хорошо. Осталось теперь встретиться с дочерью.
— Бабушка, вы когда все это успели? — спрашиваю Хасну, когда дверца захлопывается, и автомобиль выруливает с парковки у здания суда.
— Что именно, моя красавица? — госпожа Озден удобно располагается рядом со мной на сиденье. Но меня ее показная непонятливость не обманывает ни на секунду.
— Связаться с отцом Дамира, — начинаю загибать пальцы, — вызвать его в Стамбул, внести Дамира в состав делегации форума. С нашим консулом познакомиться. Кстати, фонд, как я понимаю, настоящий?
— Самый настоящий, — заверяет меня Хасна. — Что касается Данияра Батманова, он оказался очень приятным молодым человеком. Мы сразу нашли общий язык. Он очень сокрушался, когда узнал, что ваш брак начинался как фиктивный, но я его успокоила. Мы включили камеры и проговорили почти час. Он мне рассказал очень много всего интересного. И знаешь, что я тебе скажу, дочка? Это очень, очень хорошая семья.
— Что именно он тебе рассказал? — я немного удивлена. Моя бабушка не похожа на женщину, которая станет болтать с незнакомым человеком. Еще и по видеосвязи.
Но Хасна загадочно улыбается и спрашивает с нескрываемой гордостью:
— Твой Дамир говорил тебе, что он потомок крымских ханов и дальний родственник самого Сулеймана Великолепного?
От истеричного гогота меня удерживает только боязнь проявить непочтение к бабушке. Но сдержать нервный смешок все же не удается.
— Кто крымский хан? Дамир? Что ты такое говоришь, бабушка?
Но Хасна сохраняет абсолютно невозмутимый вид.
— Я своими глазами видела документы, уважаемый Данияр-бей мне все показал. Я давно подозревала что-то в этом роде. Слишком наша Лале идеальна.
Откидываюсь на спинку, а сама прячу улыбку. Все ясно! Ох уж эти обожающие бабушки и дедушки! Ради любимой внучки кого угодно готовы в короли записать! Только от цепкого взора Хасны не ускользает ни одна мелочь.
— Напрасно смеешься, душа моя, — говорит она, многозначительно поднимая палец. — Хан это тебе не какой-то конюх, здесь порода видна невооруженным глазом.