Разведены и непредсказуемы

Седлова Валентина

– Ну как тебе Воронцовы? — спросил Никита, когда они в восьмом часу вечера наконец-то покинули гостеприимных хозяев.

– Нет слов! Такие милые люди! Я почему-то представляла себе их совсем иными. Все-таки такую корпорацию с нуля построить — это ж какие хватка и сила воли должны быть, крокодильи, не иначе! А по ним и не скажешь, что они такие бизнес-воротилы! Либо маскируются хорошо, либо…

– Они на самом деле такие, — перебил собеседницу Никита. — И поверь мне, они не стараются выглядеть

лучше, чем есть. Им это просто ни к чему.

– Слушай, можешь не отвечать, если не хочешь, но это ведь отец устроил тебя на эту работу? — задала Ника давно вертевшийся у нее на языке вопрос.

От неожиданности Никита едва не выпустил руль, и машина вильнула в сторону, перепугав мчавшегося по встречной полосе водителя «Волги», который резко сбавил скорость и чуть ли не по обочине разминулся с их «мерседесом».

– А как ты догадалась? — хрипло ответил он вопросом на вопрос.

– Ну, на самом деле это было несложно, — призналась Ника. — Просто немного наблюдательности, и все.

– А… хм… об этом я как-то не подумал, — сокрушенно пробурчал себе под нос Никита.

– А кто он, твой отец? Большая шишка, да? И к тому же старый приятель Воронцовых? — решила закрепить Ника свой успех.

Никита бросил на нее недоуменный взгляд.

– Ну, в общем-то можно и так сказать, — не очень уверенно отозвался он.

– Я поняла, что ты живешь под одной крышей с мамой. Получается, они с отцом в разводе?

Никита лишь неопределенно хмыкнул, что могло означать как «да», так и «нет».

– А твой отец — он давно с Воронцовыми знаком?

– Ну, давненько, — несколько освоившись, подтвердил Никита и улыбнулся неизвестно чему. — Можно сказать, друзья детства.

– Он тоже рос во Франции? — расширила глаза Ника.

– Да.

– А сейчас он где?

– За границей. Он вообще редко навещает Россию, — уже вполне справившись со своими эмоциями, ответил Никита.

– Ну надо же! А как они с твоей мамой познакомились?

– Она была вместе с театром на гастролях в Париже. Собственно, я, как любят высокопарно выражаться в подобных ситуациях, «дитя случайности».

– Как романтично! — зажмурилась Ника.

– Мне и самому их история нравится, — еще шире улыбнулся Никита и прибавил скорость. 

* * * 

Дома его, разумеется, ждал ужин, впрочем, холодный.

– Уже вернулся? — поинтересовалась вышедшая из своей комнаты мама. — Я и не ожидала тебя так рано увидеть, думала, опять за полночь приедешь, а тут такая приятная неожиданность! Подожди ты, не кусочничай! Ох, горе ты мое! Опять голыми руками в кастрюлю лезешь! Ну-ка, брысь отсюда! Сейчас все погрею, тогда и будешь есть!

– Ты же знаешь, твое божественное мясо я готов употреблять круглосуточно

и в любом виде, хоть замороженном! — отозвался Никита, дожевывая вот уже третий кусок тушенной в приправах говядины.

– У-у-у, нетерпеливый какой! — с веселой укоризной погрозила ему пальцем мать. — Нет уж, изволь вести себя как воспитанный человек. Иди переодевайся, а я тем временем все подготовлю. Кстати, не возражаешь, если составлю тебе компанию? Зачиталась тут детективом и не заметила, что пропустила ужин.

– Спрашиваешь! Когда это я был против общества своей матушки!

– Ну мало ли, — уклончиво заметила та и, развернув сына, придала ему ускорение легким шлепком пониже спины. Мол, иди, не мешайся под ногами.

Через десять минут он, переодетый в шорты и футболку, уже сидел в кухне и наслаждался трапезой.

– Как день прошел? — поинтересовалась мать, когда они успели утолить первое чувство голода.

– Просто замечательно! Был с Никой у отца и дяди.

– Как много информации можно вложить в несколько простых слов! — лукаво прищурилась мать. — Значит ли это, что вы с Никой помирились?

– Да, причем, можно сказать, мгновенно. Оба признали, что были не правы, извинились друг перед другом, и — мир, дружба, жвачка!

– Такое ощущение, что ты у меня рос на улице, сирый и босый. Что за сленг за столом?

– Прости, мам! Больше не буду, меньше тоже!

– Ладно, вернемся к твоей подруге. Ты решил представить ее Воронцовым?

– И да, и нет. Просто хотел, чтобы отец на нее глянул.

– Сейчас разобижусь! Отцу, значит, ты свою девушку уже показал, а мать, значит, подождет? Что за дискриминация?

– Мам, ну что ты, в самом деле?!

– Да шучу я, шучу, разве не понятно? Лучше рассказывай, что отец сказал.

– Ну, мы с ним не так чтоб много успели поговорить, буквально парой фраз обменялись, пока Ника на минутку отлучалась. Она ему понравилась, дяде Симе тоже. Даже намекнул на то, что ради известия о нашей свадьбе готов идти на поправку с удвоенным старанием. Ну, пришлось огорчить, что рано еще об этом, у нас только-только все складываться начало. Да и не до любви сейчас — с журналом бы справиться!

– Журнал подождет, — безапелляционно заявила мать. — Девушка важнее!

– Слушай, давай я сам буду решать, что для меня на первом месте, а что на втором, — мягко осадил ее Никита.

– Да спору нет, тебе решать — тебе и отвечать! Только не забудь: рабочая суета вечна, а любовь преходяща! Ну, я имею в виду, если не обращать на нее достаточно внимания!

– Вы что, сговорились, что ли? Прямо хором меня сватаете!

– Ну а раз так, тебе, наверное, стоит прислушаться к родительскому мнению. Или я не права?