Разведывательно-диверсионная группа. «Брат»
Шрифт:
— За ним, Брат, за ним! Нам на его штаб посмотреть нужно, а вдруг увидим чего интересного. — Заволновался Медведь. — Давай-ка, Каха, отчаливаем. Только держись в пределах видимости — не дай Бог, свернут куда-нибудь…
— По следам найдем, нам сейчас снег в подмогу. Никуда он не денется, да! Обязательно найдём, да!
Очень скоро колонна действительно свернула с шоссе в горы.
Дальше ребята могли не торопиться — эта извивающая серпантином горная, даже не дорога, а так, не понятно что, заканчивалась в селе Ачандара.
Всё, конечный пункт… Тупик! Дальше
— Значит Ачандара… — Подвел итог Медведь. — Брат, ищи место, где нашу «старушку» можно оставить так, чтобы её не нашли. Дальше на своих двоих, тут, если верить карте, не больше десяти километров — не страшно… Хуже будет, если наскочим на дозор… Здесь не трасса — объясняться будет сложнее. Так что пойдём вдоль дороги, по кустам…
Место, где можно было бы спрятать, до времени, их «двадцать первую» нашлось примерно километра через полтора. Машину забросали ветками, наносили и набросали снега сверху.
Тоже самое сделали и со следами, и…
«Волга» цвета «морской волны» исчезла, как-будто и не ездила вовсе по этой дороге, а ребята, переодевшись в родные камуфляжи, дальше изображать гражданских смысла не имело, двинулись к Ачандаре…
— Красивое место… — Думая о чём-то своём, произнёс Ганс.
— Это Кавказ, дорогой, здесь все места красивые… — С гордостью отозвался Брат.
Место действительно было красиво. В маленькой долине, окруженной со всех сторон склонами гор, лежало село. Наверное, здесь было очень красиво, летом, но даже сейчас, когда от зелени деревьев ничего не осталось, было видно, что это по-настоящему благодатное место…
Соваться в само селение ребята не стали, и на то были причины…
Медведь был прав — на дороге они видели два передвижных дозора. Да и в самой Ачандаре по улицам сновали группы вооруженных мужиков. Правда, здесь не было даже намека на какие-либо военные действия, видимо всё мужское население встало под знамёна Реваза, а значит, под их защитой, можно было не бояться. Детишки занимались своими срочными детскими делами. Женщины хлопотали по хозяйству. Тишь да гладь, да Божья благодать. Здесь все друг друга знали, а поэтому появление, невесть откуда взявшихся, чужаков могло вызвать, по меньшей мере, недоумение…
Ребята обошли вокруг Ачандары, пробираясь по склонам и наблюдая с высоты за селением. Они искали джип. И они его нашли…
Во дворе добротного двухэтажного дома стоял серебристый красавец, а рядом, видимо, что бы ему было не скучно, роскошный белый «Mercedes»…
— Ну, вот мы его и нашли… — Подвёл итоги поисков Медведь. — Теперь наблюдение, мужики… Если гость заморский там, то мы его увидим — не может человек сидеть сиднем в доме. Тем более что тут, в Ачандаре, они видимо ничего не боятся. Да и расположение у дома, в случае чего, очень удачное — всегда есть время уйти в горы…
Действительно, дом находился строго на противоположной, от входящей в селение дороги, стороне. Улица, ведущая к дому, около его ворот и заканчивалась. За
На этом склоне, соблюдая максимальную маскировку, и обосновали свой НП ребята Медведя. От ограды их отделяло метров 300, а поэтому, дом, на который они смотрели через в оптику бинокля, находился как на ладони.
— Вот он, красавец… — Произнёс Брат, ведший наблюдение. — Посмотри на него, брат, настоящий джигит! Орёл, бля!
Медведь поднёс бинокль к глазам.
На крыльце дома, засунув руки под ремень портупеи, стоял мужчина лет 30–35. В нём чувствовалась военная выправка. Камуфляж на нем сидел так, как-будто он в нем родился. Форма была не наша — «натовская», как и высокие прыжковые ботинки на ногах… А вот пластиковая кобура была от нашего родного «Стечкина»…
И Каха, глядя на этого попугая, тут же вспомнил афганского Алихана:
«…Это у них у всех такая униформа для „полевых генералов“ что ли?.. Бля! И похожи, как родные братья!.. Басмачи, мать вашу!..»
В облике «полевого командира» было всего два отклонения от военной формы одежды: высокая серая папаха и, видимо родовой, кинжал…
Оптика бинокля приблизила Реваза на столько, что можно было разглядеть строго сведенные на переносице брови и устремленный куда-то вглубь своего двора гневный взгляд.
— Серьёзная птица, что и говорить… — Подтвердил слова Брата Медведь. — А что это он так осерчал, сердешный?
И Медведь попытался проследить направление взгляда Реваза.
В углу двора находился сарай, скорее всего овчарня. Двери были открыты и, Игорь увидел какое-то движение внутри. Сначала ничего не было понятно, дальность и тень внутри не давали рассмотреть, что там происходит, но через очень небольшой промежуток времени Игорь понял, что он видит голый мужской зад, делающий ритмичные возвратно-поступательные движения…
«…Кто-то кого-то трахает!..» — Безошибочно определили Медведь.
Он перевел бинокль на Реваза в тот момент, когда тот что-то гневно произнес и махнул рукой.
«Ну-ка, ну-ка, интересно, что же это там такое происходит?..»
Из овчарни выскочил мальчишка лет 15-ти, и, на ходу подтягивая и застегивая штаны, подбежал к Ревазу. А тот, недолго думая, встретил малого смачной оплеухой и махнул рукой на двери дома. И пацанёнок, понурив голову, пошёл в дом.
«Наверное, сыну пиздюлей выписал…» — Подумал Медведь.
А тем временем события разворачивались дальше…
Какой-то крепкий мужчина, намотав на свои кулаки длинные русые волосы, вытащил из сарая двух девчонок и подвёл их к Ревазу. На бедных девочках из одежды были только старые ватники, а на ногах, это было видно, дырявые валенки… Реваз в упор рассматривал девчонок, а те даже пытались скрыть свою наготу короткими драными ватниками… Что-то, сказав, он повернулся и пошёл в дом, а девчонок вернули в сарай, закрыв за ними дверь…
«…Лет по 18 не больше… — Определил Медведь. — Русские сыкушки. Где-то попались ему. Бля! Их же заепут там до смерти!.. Ну, псина! Сука!..»