Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

Берзин Александр

Более того, если мы представляем, что фантазия прочного "я" повержена еще более сильным прочным "я", оперирующим еще более мощным прочным "пониманием", то мы всего лишь переключились на другой уровень двойственной видимости и фантазии. Лопающийся воздушный шарик – это форма умственной деятельности, поэтому она происходит без прочного агента, или посредника, находящегося в нашей голове и заставляющего ее происходить.

Мы укрепляем свой отказ от фантазии, обращая внимание на то, что, в сущности, мы лишь видели зрительный образ. Наше воображение преувеличило это событие, создав и спроецировав на него двойственную видимость кажущегося прочным "я" и кажущихся прочными тарелок. Эта видимость является фантазией. Осознавая это, мы представляем,

что обложка нашей книги сказок внезапно закрылась. Сказка "Примадонна столкнулась с отвратительным беспорядком" закончилась. Представляя, что книга сказок растворяется в нашем уме, мы пытаемся сосредоточиться на том, что двойственная драматическая сцена была лишь плодом нашего воображения. Отказавшись таким образом от своей фантазии, мы пытаемся представить спокойное мытье посуды, без отождествления себя с мучеником или слугой.

Затем мы смотрим на изображение или просто думаем о человеке, с которым мы живем и который может часто оставлять грязные тарелки в мойке на ночь. Если мы живем одни, мы можем сосредоточиться на человеке, про которого мы знаем, что он так поступает, и представить, что мы живем вместе. Сначала мы представляем, что видим утром кухонную мойку, полную посуды. Не торопясь делать какие-либо выводы, мы представляем, что проверяем, чья была очередь мыть посуду прошлым вечером. Если посуду должен был мыть этот человек, мы пытаемся представить спокойное принятие того факта, что он не помыл посуду. Это все, что произошло: больше ничего не случилось.

Затем мы исследуем то, каким мы видим этого человека и что мы чувствуем. Большинство из нас может вспомнить подобный опыт и то, как другой человек казался нам "лентяем", а мы сами праведно чувствовали себя уставшей жертвой, больше не способной мириться с такими причудами. Мы напоминаем себе, что никто не существует как лентяй, неспособный когда-либо помыть посуду, или как жертва, обязанная постоянно убирать за остальными. Осознавая преувеличенность своей фантазии, мы отвергаем ее, представляя лопающийся воздушный шарик. Мы пытаемся сосредоточиться на отсутствии этих выдуманных персонажей внутри себя.

Мы подкрепляем отказ от своей фантазии попыткой осознать, что мы излишне бурно реагируем на двойственную видимость. Представляя, как книга сказок "Лентяй и Праведная Жертва" закрывается и растворяется в нашем уме, мы сосредотачиваемся на том, что эта сказка возникла из нашего собственного воображения. Произошло лишь то, что мы видели человека и что этот человек оставил на ночь немытую посуду.

Рассеяв свои фантазии, мы можем рационально справляться с реальностью ситуации. Например, мы пытаемся представить, что остаемся спокойными и терпеливыми, ожидая, пока этот человек помоет посуду после завтрака, если мытье посуды после завтрака является его или ее привычкой. Либо, если нам необходимо напомнить человеку или перераспределить домашние обязанности, мы пытаемся представить, что делаем это спокойно, без обвинений.

Затем мы переходим к другим беспокоящим сценам из своей жизни – дома, в офисе или в личных взаимоотношениях. Мы следуем той же самой процедуре для проверки достоверности и принятия безошибочности того, что мы видим или слышим. Как только мы приняли то, что на самом деле произошло, мы изучаем, распознаем и пытаемся отказаться от преувеличенных двойственных видимостей, спроецированных, возможно, нашим склонным к суждениям умом. При этом мы напоминаем себе о том, что наши фантазии об угнетателях, жертвах и прочем – чистый вздор, порожденный нашим воображением. Представляя, как лопаются воздушные шарики этих фантазий, а также как закрывается и растворяется в нашем уме книга сказок, мы пытаемся вернуться к видению ситуации такой, какой она является на самом деле.

Вторая фаза упражнения начинается с того, что мы сидим в кругу остальных участников группы и по очереди сосредотачиваемся на каждом человеке. Мы смотрим внимательно, чтобы подтвердить наблюдаемую

нами условную видимость человека – например, как кого-то, кто красит свои волосы, кого-то, кто носит серьги, и так далее. Не сопровождая это ментальными замечаниями, мы пытаемся принять как безошибочное то, что мы видим. Затем мы пытаемся обратить внимание на то, каким мы видим этого человека и что мы чувствуем. Например, человек может казаться нам абсолютно самодовольным типом, либо полным идиотом, который бездумно следует моде, либо самым привлекательным или пугающим существом в мире. При этом мы можем чувствовать себя самопровозглашенным судьей или человеком, пережившим кораблекрушение, который находится на необитаемом острове и крайне нуждается в собеседнике. Мы стараемся отпустить эти образы и чувства, представляя лопающийся воздушный шарик, а также закрывающуюся и растворяющуюся в нашем уме книгу сказок. Затем мы пытаемся смотреть на человека, принимая то, что мы видим, не ощущая себя виноватыми или глупыми за то, что мы чувствовали.

После этого мы повторяем процедуру в парах, сидя напротив партнера и работая с его или ее видимостью. Затем, идя глубже, мы обращаем внимание на любые возможно имеющиеся у нас чувства нервозности или страха. Особенно мы пытаемся замечать и отпускать любые чувства, которые у нас могут быть к самим себе как к кажущемуся прочным "я" у нас в голове, противостоящему кажущемуся прочным "ты" в глазах сидящего напротив нас человека. Используя образ лопающегося воздушного шарика и закрывающейся и растворяющейся в нашем уме книги сказок, мы обращаем внимание на глубокое чувство облегчения, а также на естественные сердечность и открытость, возникшие благодаря этому отказу.

Третья фаза упражнения начинается с того, что мы смотрим на себя в зеркало. Проверяя безошибочность того, что мы видим, мы пытаемся принять наблюдаемое, не вынося при это суждений. Мы стараемся отвергнуть любые возможно имеющиеся у нас чувства "Красавицы" и "Чудовища", при этом мы снова представляем, как лопается воздушный шарик фантазии, а также как закрывается и растворяется книга сказок. Если мы практикуем дома, мы можем повторить упражнение, слушая свой голос, записанный на магнитофон, а затем просматривая свое видео, если это возможно.

Во время второй части упражнения мы сидим спокойно и стараемся обращать внимание на свои чувства. Затем мы проверяем безошибочность своей оценки собственных чувств. Мы чувствуем то, что заранее запланировали чувствовать или мы действительно чувствуем себя сейчас именно так? Если мы действительно чувствуем одиночество или удовлетворенность или даже если мы действительно ничего не чувствуем, мы пытаемся принять это, не вынося суждений. Если мы безошибочно ощущаем, что мы, помимо всего прочего, испытываем к себе жалость, чувствуем вину за свои чувства или чувствуем себя абсолютно неспособными что-либо чувствовать, мы также пытаемся признать наличие этих впечатлений. Иначе мы можем чувствовать себя виноватыми из-за того, что мы чувствуем вину. При этом мы пытаемся распознать то, что мы, возможно, преувеличиваем и придаем слишком большое значение своим чувствам. Осознавая это, мы отвергаем собственное преувеличенное впечатление от своих чувств. Мы заставляем лопнуть воздушный шарик, закрываем и растворяем книгу сказок и обращаем внимание на то, насколько комфортнее мы себя чувствуем. Теперь мы способны справляться со своими чувствами более сбалансированно.

Наконец мы просматриваем серию своих прошлых фотографий и повторяем упражнение. Анализируя наблюдаемые нами видимости и вызванные ими чувства, мы пытаемся принять себя такими, какими мы на самом деле были в то время. Если мы преувеличиваем чувства, которые, как мы помним, были у нас в прошлом, или чувства, которые мы продолжаем испытывать в отношении прошлого, то мы заставляем лопнуть воздушный шарик, закрываем книгу сказок, и растворяем эту книгу в своем уме. Затем мы продолжаем спокойно смотреть на свои фотографии.