Развлечения для очень взрослых девочек

Аникина Анна

Конец ноября в Москве всегда трудный. Очень тяжело вынимать себя каждое утро из тёплой кровати и вытаскивать в холодную темень.

Лёля к первым урокам просыпалась только благодаря мужу и необходимости поднять Катю в школу. Иногда было до того тяжко, что она даже разрешала Катерине пропустить день. Пару раз. Самой тоже отчаянно хотелось спать. Но она же взрослая. Она должна идти. В кабинете перед первым уроком делала себе чай, чтобы хоть что-то соображать.

Кира очень старалась не раствориться в круглосуточном маньячном общении с Йохеном. Строила

вокруг себя высоченный эмоциональный забор. Ей было страшно. Вдруг не получится? Она в Москве. Он в Йене. У каждого своя работа и куча обязательств перед людьми. Они не могут делать, что хотят.

Хотелось же простых вещей. Просыпаться с ним на одной подушке. Кира вспоминала, как однажды была на свадьбе в Стамбуле. Замуж выходила одна из её многочисленных кузин. Им пожелали "состариться на одной подушке". Так просто сказано. И так глубоко.

Вот и она сейчас многое бы отдала, чтобы подать завтрак Йохену. Хотя он прекрасно справлялся с этим самостоятельно. Она бы погладила ему любимую ярко-голубую рубашку. Под цвет глаз. Но он, наверное, и это умеет. Вот если бы можно было прямо сейчас просто посмотреть на него. Увидеть, как зажигается огонь в синиве его глаз. Как на губах появляется улыбка, от которой у неё колени слабеют и пульс становится, как у марафонца.

Обо всем этом думала Кира Витальевна Виртанен, стоя у окна Гёте-института в ожидании выхода с экзамена своих одиннадцатиклассников. Первый вышел Власенко.

— Илья, ну как?

— Кира Витальевна, я всё без проблем написал. И тест по грамматике. И письмо. А на устной части, Вы себе не представляете, что было! Знаете кто устную часть принимает?

— Кто? — Кира спросила. А подсознание ей ответило. Но разум отказывался верить интуиции. Так быть не может. Он в Германии.

— Герр директор школы при университете Йены. Помните его? Высокий такой. Он нас ещё в аэропорту встречал. И в волейбол с ними играл в последний день.

Видимо у Киры было непонимающее выражение лица. Потому что Илья ещё пытался ей объяснить, кто же такой герр директор.

Подавив порыв прямо сейчас ворваться в кабинет, где шёл экзамен, она выстукивала носком зимних ботильонов куплеты Эскамильо из оперы "Кармен". (те, что "Тореодор, смелее в бой!").

Постепенно все семеро одиннадцатиклассников вышли из аудитории. Воодушевленные. Справились. Теперь только ждать результатов. Получив от каждого письменное заявление родителей, что их ребёнок доедет до дома самостоятельно, Кира выдохнула. И уставилась на дверь.

Секунд через десять она открылась. Оттуда вышла высокая немка в годах. Потом круглый, как Колобок, лысыватый дядечка. Последним появился он. Йоханнес Сигизмунд Клаус фон Ратт.

Они друг друга стоят даже в этом, подумала в этот момент Кира Виолетта Каролина Фернандес-Виртанен. Вот смешно будет, когда она ему об этом расскажет.

Все её оборонительные редуты рухнули. Не захотелось убегать. Врезать по наглой морде любителю устраивать сюрпризы хотелось. У неё ж чуть сердце не остановилось.

Глаза видели, что это он. Кончики пальцев аж кололо,

так хотелось коснуться его плеч прямо сейчас. Почувствовать сквозь рубашку горячую кожу. Услышать, как бьётся сердце. А он стоит улыбается. Будто ему не тридцать восемь без двух дней, а семнадцать. И "шалость удалась".

Глава 85

Кира, закутавшись в мягкий плед, стояла у окна квартиры Йохена на Ленинском проспекте. Окна выходили на площадь Гагарина и памятник первому космонавту.

— Знаешь, mein Zauberer (буквально: мой волшебник), как москвичи говорят про этот памятник?

Йохен подошёл со спины, протянул Кире чашку с кофе.

— Как? Это же Юрий Гагарин?

— "Где мои чемоданы?"

— Мне забрать твои чемоданы, main Herz?

— Нет. Про памятник так говорят! Смотри! У него в руках должны быть чемоданы!

Йхен пригляделся. Захохотал.

— Дааа, русский юмор я ещё долго буду учиться понимать!

— А ты собираешься этому учиться? — Кира обернулась.

Ей пришлось задрать голову. Без своих привычных десятисантиметровых шпилек она была больше чем на голову ниже Ратта.

— Йохен фон Ратт учится русскому юмору?

— Ради тебя, main Herz, могу начать учиться финскому. С твоим, как это правильно? Батюшкой? Мне ещё беседовать.

— У тебя на всю мою родню юморилки не хватит, — буркнула Кира, отпивая кофе.

Йохен снова захохотал.

— Ты пока плохо меня знаешь, meine Liebe. В понедельник консульство в Москве работает последний день перед Рождеством. Там будет приём. И у меня день рождения.

— Ты празднуешь день рождения в консульстве?

— Нет. Это два разных предложения. В консульство мы приглашены во вторник на рождественский приём. А в понедельник в 16.00 нас ждёт консул на подачу документов. И потом мы празднуем мой день рождения. Пока не скажу, где.

Кира даже кофе пить перестала. Поставила чашку на подоконник. Уставилась на Йохена.

— Может быть я тебя неправильно поняла? — усомнилась Кира в услышанном.

— Хочешь, я повторю по-немецки, если есть сомнения в моих знаниях русского. Am Montagnachmittag wirst du meine offizielle Braut. Und Sie w"ahlen einen Tag innerhalb des n"achsten Monats, an dem Sie Frau von Ratt werden. Feiern wir am Abend. Dienstag f"ur die Weihnachtsfeier. (В понедельник днём ты становишься моей официальной невестой. И выбираешь день в течение следующего месяца, когда станешь фрау фон Ратт. Вечером идём праздновать. Во вторник — на рождественский приём.)

— Я?

— Ты, mein Herz, и никто другой.

— А если…

— Нет. Не "если". Можешь больше не пытаться. Неужели не дошло? Я приехал, чтобы быть рядом с тобой. Пока в командировку для приёма экзаменов. Потом буду тут с июня ещё месяц. И с сентября уже постоянно в штате Гёте-института. И отдела по образованию нашего посольства.

— Йохен…

— И да, я специально проверил. В этом доме очень толстые стены. А ещё в этой квартире жил музыкант. Тут отличная шумоизоляция.

Глава 86