Развод и девичья фамилия

Устинова Татьяна Витальевна

Кира поняла, что сейчас он непременно их увидит.

Увидит и убьет.

Ничего не произошло. В тишине и лунном свете он открыл второй шпингалет, и окно, застоявшееся за зиму, нехотя распахнулось. Две руки взялись за подоконник, и человек тяжело спрыгнул в комнату. Несколько секунд он стоял, прислушиваясь, а потом достал фонарь – маленький и слабый, Тим однажды купил себе такой в киоске и несколько дней с ним не расставался, светил под диваны, за шкафы и еще зачем-то за унитаз, хотя там ничего интересного

отродясь не было.

Желтый лучик мазнул по стенам, по боку голландской печки, по письменному столу и креслам. Не дойдя до Сергея с Кирой, луч вернулся к столу, и человек сделал шаг. Скрипнули половицы.

Очень медленно и очень осторожно он добрался до стола, пристроил свой фонарик и выдвинул ящик.

Сергей вдруг сделал стремительное движение, что-то сухо щелкнуло, и ослепительно яркий свет озарил комнату. Кира зажмурилась изо всех сил, раздался топот, треск, короткий удар и вой.

– Кира, – громко скомандовал Сергей. Так громко, что у нее зазвенело в ушах. – Кира, закрой окно.

Тогда она с безумно округлившимися глазами выбралась из угла за креслом.

Ее муж сидел на корточках перед письменным столом. Сидел так, что окно оказалось у него за спиной – как он туда попал?! Прыгнул, что ли?

Незнакомый человек стоял на четвереньках, по-обезьяньи опираясь на обе руки. Фонарик, померкший в ослепительном свете, вдруг покатился и упал. «Дзинь», – сказало стекло.

Кира кинулась к окну и захлопнула створки.

– Получай своего жулика, – сказал ее муж непередаваемым тоном испанского «мачо», поднялся и посмотрел на нее – отчасти победителем, более суперменом.

– Кира, – заговорил тот, на четвереньках, и она чуть не хлопнулась на пол от неожиданности, – Кира, я ни в чем не виноват, это какое-то недоразумение! Я не хотел, на самом деле не хотел! Кира, прошу тебя, только милицию… милицию… не надо, не вызывай.

– Леня?! – не очень уверенно спросила потрясенная Кира и уставилась на Сергея, как будто только он мог дать точный ответ, Леня это или она ослышалась и ей мерещится.

– Леня! – передразнил Сергей. Он по-прежнему был испанский «мачо».

– Сергей Константинович! – приглушенно закричали с улицы. – Сергей Константинович, все ли у вас в порядке?

– Кира, я тут ни при чем! Ты же меня знаешь! Я всегда… я всегда только во благо, только во благо!..

– Сядьте, – сказал Сергей и, в один шаг добравшись до окна, распахнул его. – Все в порядке, Аристарх Матвеевич. Спасибо.

– Взяли?

– С поличным, Аристарх Матвеевич!

– Я в точности выполнил ваши указания, Сергей Константинович! Мы с Виленой Игоревной дождались вашу машину, сразу погасили свет, и я выступил в дозор. Доброй ночи, Кирочка!

– Здравствуйте, Аристарх Матвеевич, – пробормотала Кира в окно.

– Сергей Константинович выработал гениальнейший

план, – сообщил снизу старик и вытянул худую шею, смешно торчавшую из ватника, – гениальнейший! Он решил, что налет на ваш дом повторится, и сообщил мне по телефону, чтобы я начал приготовления. Мы с Виленой Игоревной…

– Кира, – снова начал Леня Шмыгун, – ты не можешь так со мной поступить! Это внутреннее дело компании! Николаев твой приятель, я не могу, чтобы… чтобы в тюрьму, я не делал ничего такого!

– Вилена Игоревна зажгла свет, – продолжал сосед, – я дал ей сигнал. Вызвать милицию, Сергей Константинович?

В окно тянуло холодом и запахом влажной весенней земли, таким острым и позабытым за длинную зиму. На соседнем участке весело и победительно полыхал прожектор, зажженный Виленой Игоревной. Прибежала большая лохматая собака по имени Грей, уселась рядом с хозяином, задрала морду и ухмыльнулась, глядя на Киру.

– Так что с милицией, Кира? – спросил Сергей более человеческим голосом, чем разговаривал до этого. Впрочем, до этого разговаривал не он, а «мачо».

– Подождите, – попросила Кира, – я не понимаю, в чем дело! Я ничего не понимаю!

– Вилена Игоревна, наверное, беспокоится, – сказал деликатнейший Аристарх Матвеевич озабоченно, – я должен пойти к ней. Сергей Константинович, если я понадоблюсь, всегда к вашим услугам. Гениальный план! Я погасил свет и не дал бы злоумышленнику уйти, если бы он вознамерился покинуть дом! К счастью, все обошлось. Вы останетесь до утра, Кирочка?

– Я не знаю, – простонала Кира.

Аристарх Матвеевич смутился:

– Если надумаете остаться, добро пожаловать к завтраку. Мы с Виленой Игоревной рано встаем и будем очень счастливы. Очень, очень счастливы. Вчера в нашем магазине я купил отличнейший творог. Леночка сделает сырники. Сырники с малиновым конфитюром…

Тут вдруг он понял, что увлекся, сбился и заспешил:

– Телефон в вашем распоряжении, Сергей Константинович! Приходите и звоните без церемоний, в любое время! Абсолютно любое!

Он покивал и пошел к калитке, соединяющей участки, худой, сгорбленный, в огромной телогрейке, с пластмассовым ружьем, а собака Грей бодро трусила следом.

– Ну что? – спросил Сергей, притворяя окно. – Как я понимаю, это Леня Шмыгун, ваш коммерческий директор. Правильно понимаю?

– Кира, ты не можешь этого сделать! Ты не должна! Ты же не станешь сажать меня в тюрьму только потому, что я воспользовался…

– Послушай, Лень, – с недоумением произнесла Кира и присела рядом с ним, – ты зачем сюда залез?! И в кабинет мой?! Это ты залез, да?

Леня Шмыгун, значительный, важный, всегда очень официальный, смотрел на Киру жалостливо, чуть не со слезой, и вытирал со лба пот. Платок был зажат в кулаке.