Развод с генералом драконов
Шрифт:
Маленькие чёрные глазки Зарины жадно осматривают полную корзину, которую я принесла, после чего монахиня достаёт из фартука тетрадочку и делает в ней отметки, шурша карандашом.
— Благости, сестра Зарина! Благодарю за добрые слова! — отвечаю вслух, а про себя размышляю, какую пакость она задумала на этот раз.
Мясистый нос сестры Зарины морщится, когда она прищуривается, рассматривая меня, обнажая в улыбке-оскале неровные жёлтые зубы:
— Обязательно смажьте руки на ночь, — кивает на мои перебинтованные ладони. — Завтра
— Снова мне? — поднимаю брови.
Обычно за красной лавандой ходят пару раз в неделю, не чаще.
— Снова вам, — улыбка Зарины становится шире. — За компанию с подружкой. Завтра её очередь, а кроме вас с ней идти никто не рискнёт, сами понимаете…
Чтобы пресечь дальнейшие намёки, склоняю голову набок:
— Как скажете, сестра Зарина.
Мясистый нос монахини разглаживается:
— Благости, сестра Мелинда!
Дверь в кабинет настоятельницы распахивается. Поворачиваю голову и тут же бросаюсь туда:
— Дэллия! — придерживаю за локоть покачнувшуюся подругу, всматриваюсь в её бледное лицо и чернильно-синие глаза с медленно гаснущими в них золотистыми искрами.
После ментального перенапряжения они всегда такие. Нельзя, чтобы кто-то заметил!
— Сестра Дэээллия! — раздаётся тягучий скрипящий голос. — Вот так совпадение! Вы навещали настоятельницу! Опять! А я как раз вас ищу! Сестра Дэллия, ну же, взгляните на меня!
— Ой! Живот! — сгибаюсь пополам. — Прихватило! Как же больно! Сестра Дэллия, проводите меня до кельи!
Хватаюсь за локоть подруги и тяну её прочь, чувствуя спиной тяжёлый подозрительный взгляд.
Едва мы заворачиваем за угол, выпрямляюсь. Почти бежим с Дэллией вперёд, вниз по лестнице, снова прямо, поворот. Фух!
Мы одни в пустом переходе, соединяющем монастырь с сиротским приютом. Справа и слева никого. Дэллия прислоняется спиной к стене и закрывает глаза, а когда открывает их, они снова светло-фиалковые.
— Ты как? — касаюсь пальцами щеки подруги.
Губы Дэлли растягиваются в грустной улыбке:
— Одно и то же сознание с каждым разом подчинять всё сложнее, а мы воздействуем на настоятельницу Тирс уже пять лет. Сегодня я почти вычерпала резерв, в следующий раз его может не хватить, и тогда…
— Значит, следующего раза не будет! — шепчу горячо. — На нас и так уже косо смотрят! Никто не готовится стать монахиней пять лет! Никто не ходит пять лет в послушницах! Настоятельница дважды продлевала нам срок перед постригом! Третьего раза ждать нельзя. Зарина точно этого так не оставит!
— Эта змея снова вынюхивает! — Дэллия прислоняется затылком к стене, устало прикрывает глаза. — Я готова свалить отсюда, чтобы просто ЕЁ не видеть!
— Да, — отступаю назад и обхватываю себя ладонями за локти. — В последнее время она порядком меня утомила. Явно что-то замышляет. Вопрос не в том, осмелится ли донести на нас, а — когда.
Некоторое время молчим. За окнами слышен шорох метлы, скребущей брусчатку
— Это были самые спокойные пять лет за всю мою жизнь, — Дэллия поднимает веки, и её глаза блестят от слёз. — Но всему хорошему приходит конец.
— Любой конец это новое начало, — произношу тихо, но уверенно. — Поедем на юг, найдём уютную деревеньку, куда не заглядывают каратели, и обустроимся там. Никто нас не найдёт.
Встаю рядом с Дэллией. Окидываю взглядом стены, которые должны были стать тюрьмой, а стали крепостью, укрывшей от опасностей и бед.
Дэллия смотрит в одну точку прямо перед собой:
— Как твои сны?
Медлю с ответом, тщательно его обдумывая:
— В порядке.
— Больше не ходишь в них к НЕМУ?
— Нет! — отвечаю слишком поспешно.
Дэллия задумчиво кивает. Почему она спрашивает? Не доверяет? Мне?
— Беспокоюсь, — отвечает, будто прочитав мои мысли. — Любой дар это не только сила, но и уязвимость, Мелинда. Вновь обретённый дар сложно обуздать.
— Я справляюсь! — бурчу сердито и скрещиваю руки на груди.
— Значит, я зря переживаю и проблем не возникнет, — соглашается Дэллия как-то слишком легко. — В Праздник Благоденствия отправимся на городской рынок за покупками для монастыря. Пока идут службы и подношения, всем будет не до нас. Когда хватятся — будет поздно.
Мысленно прикидываю в уме:
— Это же уже через три дня!
— У меня плохое предчувствие. Медлить нельзя.
— Хорошо.
Привычным движением убираю руку в карман, вытаскиваю из него маленькое зеркальце в деревянной оправе. Подношу к лицу. Наблюдаю в отражении за тем, как медленно и незаметно мои серо-голубые радужки темнеют, обретая отчётливые вкрапления графита.
Вечером, когда храм уже закрыт для посетителей, подметаю зал. Другие послушницы прибирают алтарь, протирают скамьи, переговариваются шёпотом. Пахнет ладаном и воском. Из артефакта, скрытого за алтарём, доносятся мелодичные песнопения.
Морщусь от жгучей боли в ладонях под повязками — недавний сбор красной лаванды даёт о себе знать. Позади раздаются шаги:
— Сестра Мелинда! — Дэллия подмигивает, мягко тянет мою метлу на себя, наклоняется к уху. — Насчёт рынка. Сегодня ночью Зарина на тебе.
Хмурюсь на миг, и Дэллия сразу замечает это:
— Что-то не так?
С опаской смотрю на неё, решая, сказать ли правду. Вижу тёмные круги под глазами, бледное осунувшееся лицо. Нет, ей и так досталось сегодня! Настоятельница Тирс — хитрый лис в юбке, чтобы подчинить такую, нужно много сил. У Дэллии явно магии осталось на донышке. Если ещё и Зарину повесить на неё, Дэллии не восстановиться к отъезду. А её дар в дороге может нам понадобиться.