Развод в 45. Любовь генерала

Измайлова Полина

— Во-от! Видный парень, красавец, с квартирой! Естественно, эта звезда тут же ноги раздвинула.

— Фу, ты говоришь как моя свекровь.

— И где я не права?

Я не знала, где она была не права. Я хотела бы думать иначе. Но мысли постоянно возвращались к разговору с подругой.

Что, если для Ольги наш Демид просто удобный вариант?

Нет, он у нас тоже красивый парень, видный, умный. И умеет зарабатывать. И рукастый. Сам сделал ремонт в квартире, в которой раньше жила моя бабушка и которую она ему оставила.

Сам в гаражах ремонтировал старенький отцовский “Форд”.

Выгодный жених. Да…

Что ж, получается, Ольга решила, что отец Демида — более выгодная партия?

— Мамочка, что случилось, ты уже знаешь, да?

Глава 3

— Знаю что?

Думать о том, что дочь в курсе вероятной измены мужа, очень больно. Больно, если она знала и молчала.

— Мне папа сказал… ну… Демид Оле изменил, да? Получается, что… свадьбы не будет?

Выдыхаю. По крайней мере пока. Дочь ничего не знала? Или говорит так, просто чтобы не делать мне больно?

Не знаю, ничего я не знаю.

Почему-то я всегда была уверена, что мой сын не из тех, кто способен на предательство. Он с детства у нас такой максималист. Не терпит вранья. Ненавидит фальшь и изворотливость.

Вот поэтому меня еще немного напрягала его Ольга.

Она казалась мне фальшивой.

Да, может, сейчас во мне снова просыпается злобная свекруха, но это так.

Фальшь.

В словах, например:

— Эвелина Романовна, у вас всегда так вкусно, пальчики оближешь, а вы меня научите вот так мясо готовить? Дем его очень любит, и про салат говорит, что у меня не так вкусно, как у вас, хотя я режу мельче, ровнее…

Ровнее она режет, зараза!

Или еще комплимент:

— Ой, как вас этот цвет освежает, а я в нем бледная как моль, еще и такие вещи меня прям сильно старят, а вам так хорошо!

Правда?

Главное, что я тогда просто понять не могла, она это по простоте душевной говорит?

Или…

Это как классическое из анекдота — “Классно ты поешь, все плюются, а мне нравится”.

Чувствовала я, чувствовала, что что-то тут не то! И даже пробовала как-то с сыном поговорить. А он…

— Мам, я ее люблю, понимаешь? Мне с ней очень хорошо. Да, я понимаю, что она не идеальная, но я ведь у тебя тоже не подарок?

Не подарок… Как раз очень даже подарок! Для таких, как Оля!

— Мам… Знаешь, а я даже рада. Эта Оля…

Смотрю на дочь, вижу, как она гримасничает. Правда, верит, что это ее брат загулял? Интересно, и кто это сказал? Отец?

— Вредная она, противная. Вечно мне какие-то советы давала, знаешь, такие…

— Какие?

— Ну… Мол, с такой внешностью, как у тебя, я бы себе какого-нибудь миллионера подцепила, а ты с однокурсниками гуляешь.

Дочка у нас с

Андреем на самом деле красавица, яркая, с ладной фигуркой, умненькая, поступила на бюджет. И советы, которые давала ей невеста сына, меня, конечно, напрягают.

— Мам, Дёмка, конечно, не прав, если он изменил, но, может, оно и к лучшему? Вы же еще не сильно на свадьбу потратились?

— Дарин, а кто тебе сказал, что это Дем изменил?

Дочь смотрит на меня, глазами хлопая.

— Ну… Я у нее статусы увидела. Везде. Пыталась написать ей — она не отвечает, Демид тоже молчит, вот, папа сейчас сказал… А что?

Папа…

Чувствую, как опять предательски сжимается сердце. Что ему стоит соврать? Чтобы себя выгородить? Ему теперь, конечно, надо придерживаться этой версии. И Ольге тоже.

Может… Может, мне самой с ней поговорить?

Интересно, что она скажет? Да, я целовалась с вашим мужем?

Бред. Конечно, будет отпираться до последнего.

Или… Не будет? Может быть, ей как раз выгодно рассказать правду?

Закрываю глаза, хочется зарыться головой в песок.

Почему я? Почему опять вот так? Чем я заслужила измену, если это измена? Я недостаточно хороша? Молода?

Да, знаете ли… Конечно, есть разница, сорок пять и двадцать пять. Колоссальная разница, и я это понимаю. Но почему же так больно?

— Мам, это Оля, да? Оля ему изменила? Вот же сука… Я ее…

— Дарин, не надо, не вмешивайся ты, хорошо? Руки не пачкай. Пусть… пусть сами разберутся.

— Мам, я не буду, конечно, просто… Ой…

— Что?

Поднимаю голову, чтобы посмотреть на дочь. Она смотрит в телефон так, словно увидела там что-то ужасное. У меня всё внутри холодеет. Не хочу, чтобы она узнала. Не хочу, и всё.

— Мам, тут… Нет, не смотри, мам, просто бред, просто эта Оля…

— Покажи! — протягиваю руку, требуя, чтобы дочь дала мне телефон, но она упрямится.

— Не надо, мам, она просто… просто злая, завистливая гадина. Она не стоит того, чтобы ты из-за нее переживала, и…

Тут сигналы подает уже мой телефон, и я быстро хватаю его, надеясь, что, может быть, сын прислал сообщение.

Но это не сын. Это… она.

Глава 4

Смотрю и глазам своим не верю. Вот вроде всё черным по белому, а мой мозг буквально не способен воспринимать очевидное.

В сообщении от Ольги фотография. Она в ресторане, за столиком, на нем живописно расставлена еда, рядом стоит бокал, но главное не это. Оформление стола лишь антураж, как рамка для картины.

А главное — это белая, холеная ручка моей будущей невестки, с красивым маникюром. Рука покоится на столе, и внимание привлекает браслет. Тоненькая золотая змейка обвивает изящное запястье.