Развод в 45. Любовь генерала
Шрифт:
— Смелый ты, генерал, когда вокруг твои подчиненные, да? Любой приказ выполнят?
— Андрей, уж ты-то помолчи! — осаживает мужа Эва.
— Почему я должен молчать? Он у меня жену пытается увести, а я молчать буду? Ты же любишь меня, Эва? Ты же просто в обиде, да? Отомстить решила? Да не было у меня ничего с этой Лялькой, так, я же только чтобы сына от нее отвадить! Я ж понял, что она шалава! А ты… Давай, возвращайся, рыжик, в дом, в семью. Пообижалась, и хватит. Не морочь генералу голову, ты
Что-то меня его речь совсем не радует. И цепляет.
Сука. Нашел же где побольнее укусить, да?
— Лисицын, ты перепил? Или тебе твоя новая знакомая чего не того в коньячок подлила?
Вижу, как фыркает стоящая за его спиной Лариса, сучка баба, что тут скажешь?
— Эвочка, я же люблю тебя, а? — не унимается этот гондон. — У нас семья! Я же молчать не буду. Генерал разбивает крепкую семью! Я же до министра дойду!
— Иди.
Чувствую, как Лисица дрожит в моих руках.
— До министра? — пьяно смеется ее благоверный.
— На хер иди.
— Нет, вы это слышали, люди? Это нормально? Любимая женщина! Жена моя! А он… Ты подумай, Эва, он же тут всех гарнизонных шлю…
Хватит.
Еще один быстрый точный удар. Я даже сам не понял, как так резво отставил Эву и скакнул к ее супружнику. Второй нокаут за вечер.
Слышу аплодисменты.
Заслужил, ага.
Почти сразу в помещение заходят бойцы из патруля.
— Товарищ генерал? — честь отдают.
А товарищ генерал, блин, костяшки потирает.
— Пакуйте клиентов, везите в отделение, будем разбираться, откуда такие борзые.
— Что, Зимин, правда глаза колет? — наглеет Лариса. — Ты же не первую семью разбиваешь! Ты расскажи своей красавице про свои похождения! Как ты у капитана молодого жену сманивал, как секретуток своих использовал, а они тоже замужние.
— Всё сказала, Ларис?
— Завидуешь, Лар, что не тебя генерал сманивал, да? А мне про его похождения знать не интересно. Закончились они, — это Эва. — Пойдем, Олег, надо еще твоего Фролова найти.
— Погоди, за ужин расплачусь, а Фрола чего искать? Не маленький, не потеряется.
Оставляю на столе пару купюр, беру Лисичку под руку.
— Так и посадишь всех, генерал? Люди на присягу приехали! — не унимается Лариса.
— Люди будут думать, как себя вести. И какой пример они подают будущим воинам.
Оглядываюсь, киваю сослуживцам, младшим офицерам.
— Спасибо, парни, завтра увидимся.
Увожу Эвелину к выходу. Чувствую осадок внутри, тошнотворный…
Не хочу, чтобы Лисица думала обо мне дурно, но понимаю, что слова Ларисы нужно прокомментировать.
— Лисица… — заговариваю уже почти около дома, предложил прогуляться, от ресторана до моего корпуса через парк дорога. — Давай сразу точки расставим.
— А запятые потом?
Смотрю
— Ты о чем?
— А ты?
— Я? Я о том, что мне на слова этой мадам плевать. Я тебе доверяю. И всё, что было в прошлом — остается в прошлом, да?
— Да, Эва. — Горло почему-то сводит от ее слов. Значит — доверие. Значит… любовь?
— А ты, Зимин? Твои точки — это что? Не веришь, что у меня к тебе серьезно? Боишься, что я к мужу решу вернуться?
Внутри как-то зудит неприятно. Колет. И сказать стыдно.
— Боишься, значит. Дурак ты, Зимин.
— Дурак, да. Влюбленный дурак. Ты что со мной сделала, Лиса, а?
Хватаю ее, притягиваю, в себя впечатывая. Потом совсем башню сносит, подхватываю ее, от земли отрывая, с дорожки схожу, в кустах тропку нахожу, а потом и ствол покрепче, прижимаю ее спиной, юбку задирая.
— Ополоумел, генерал? Нас же сейчас твой же патруль…
— Ты же кричать не будешь, рыжая?
— Глупый, до дома сто метров осталось.
— Мне сейчас надо, и здесь, слышишь? — Ширинку раскрываю.
— Комары покусают, боже, Олег!
— Не покусают. — Белье двигаю и въезжаю сразу на всю длину, чувствуя, как у нее там всё хлюпает. — Ничего себе… Это тебя так перепалка с бывшим возбуждает?
— Идиот ты, Зимин.
— Если да, давай его почаще в гости звать, — говорю, а сам начинаю долбить, пока не слишком быстро.
— Придурок.
— Это ты виновата, что я таким стал.
— Неужели?
— Бесишь меня… Из себя выводишь… От ревности с ума схожу.
— К кому ревновать-то?
— Ко всем. Ты же не видела, как на тебя мужичье в ресторане пялилось?
— И как?
— Сука, хотелось каждому втащить.
— Дурачок ты, Зимин, подумаешь, пялятся? У них же нет такой красивой женщины?
— Угу, им мою подавай
— Вот именно. Твою. Я же твоя, Олег, вся твоя.
— Правда?
— Да.
— Хорошо.
В губы ее впиваюсь, поднимаю повыше, бедра оглаживать успеваю, на руках держа. Такая она у меня вся сочная, мягкая, мокрая, гостеприимная, просто с ума сойти можно. Долблю, чувствуя, что вот-вот взорвусь, она начинает сжимать меня мышцами внутри, стонет, дышит тяжело.
— Давай, красивая, давай. Я готов… Давай вместе.
И у нас получается вместе. Приходится ее рот закрыть, мычит мне в ладонь, заходясь в судорогах оргазма, и я с ней…
Фух… Отпускаю, опускаю…
— Боже, Зимин, сумасшедший! Дома кровать! А ты…
— Люблю тебя, Лиса, слышишь? Никому не отдам.
— Я тебя тоже никому не отдам генерал, пойдем?
Слышим какой-то шум, кто-то бежит по парку.
Черт, поправляю ее платье, свои брюки.
Фигурка проносится буквально в метре от нас.