Развод в 45. Мы больше не семья
Шрифт:
Охотница на богатых мужиков, не иначе. Явно из тех, кто умеет высасывать из своей жертвы все, что захочет.
– Занят, говоришь? Полно работы?
– Ир, это…
– Не то, что я подумала? Да, я уже поняла. Леш, не думаешь, что ты не в том возрасте, в котором нужно лгать на каждом шагу? Слабо было сразу в лицо сказать, что больше не любишь? Что тебя интересуют более молодые и… легкодоступные?
– Вообще-то, Эвелина не такая, – фыркает дочь. – Ты о ней ложного мнения, мама. Ты вообще не разбираешься в людях.
– Заткнись, – перебиваю дочь. – Алексей, ты-то почему не торопишься объясниться?
– А почему я, собственно, должен перед тобой отчитываться? Ну устал я от тебя, Ирина. Может, хватит уже искать вокруг виноватых? Виновата во всем именно ты. Была бы хорошей, ничего бы не изменилось.
Тяну стул на себя, сажусь. Складываю на столе руки и, подавшись вперёд, говорю с улыбкой, хоть и натянутой:
– Я была плохой, потому что ухаживала за вами? А ещё хуже стала, когда перестала поддерживать выбор дочери и сына? Да, Лёш? И… что же я такого сделала, что ты решил с такой девушкой встречаться, а? Сколько ей лет? Ровесница Алины?
Девице лет двадцать пять. И ее ничуть не смущает то, что перед ней сидит жена мужчины, к которому она чуть ли не в рот лезла. Выражение лица каменное, ни капли волнения.
– Это тебя не касается. – Муж тоже опускается на стул и откидывается на спинку. Снова кладет руку на плечо девицы. Не теряя ни секунды, она придвигается к нему и довольно мурлычет.
– Боже… Омерзительно. Считаешь, это в порядке вещей? Алексей, я сегодня же позвоню своему адвокату. Мы разводимся.
– Конечно, можешь съезжать в любой момент. Всё-таки дом мой. Иди куда хочешь.
Я поднимаюсь. Ноги ватные. Хоть и я веду себя спокойно, но в душе такой раздрай, что хочется умереть.
Противно смотреть, как муж, с которым мы делили одну постель, сейчас обнимает другую. Ладно, если бы у нас были разногласия… Но до недавних пор все было замечательно.
И дочь, которая полностью поддерживает выбор отца! Считает, что он поступает правильно. И она от меня отвернулась, хотя причины я так и не поняла. Неужели мстит из-за того, что я не одобряю ее отношения с тем парнем?
– Как ты можешь, Алина? У твоего отца появилась любовница. Он наставил мне рога, а ты как ни в чем не бывало поддерживаешь его?
– А кого я должна поддержать, ма? Они хотя бы не наезжают на меня и согласны с моим выбором. Кстати, папа одобрил нашу с Колей свадьбу. Твое мнение меня не интересует.
Боже, они решили меня окончательно добить? Я же все рассказывала Алексею! Говорила, что тот парень совсем не подходит нашей дочери. Он жизнь Алине сломает!
Он же сам про него справки наводил! Сказал, что я права! А сейчас…
О боже!
– Папа поддержал, значит? – Я устремляю взгляд на мужа, который целует любовницу в плечо.
Ни стыда, ни совести. Будто меня
– Конечно! Потому что он знает, что ты преувеличиваешь. И пусть тебе не нравится Эвелина, но она тоже нормальная. В отличие от тебя. Это она открыла папе глаза. За что ей огромное спасибо.
– Твой парень – наркоман и вор! Я поэтому не хочу, чтобы ты была с ним! Ты же сама пожалеешь!
– Мама! Хватит! Ты опять за свое! Сказала же, что мне плевать на твои слова! Я тебе не верю!
– Чтобы сегодня же ключи от машины были у меня. А также от квартиры, куда ты порой ездишь с друзьями. Можешь жить с отцом и его любовницей под одной крышей. Но учти: однажды ты останешься совершенно одна. И за твоей спиной не будет матери, которая прощала тебе все на свете и постоянно поддерживала.
Глава 3
Напоследок смотрю на дочь. Потому что на то это и безусловная любовь.
Ты любишь своего ребенка. Отдаешь себя, посвящаешь ему долгие годы. С браком то же самое, но… сердце может выдержать разрыв. Смотря на свою девочку, я понимаю, что нож, который она вонзила в меня, невозможно вытащить. Он навсегда останется там.
Хочу своим взглядом рассказать ей, как больно ее маме. Как меня ранило именно ее предательство. И надеюсь, что она это видит. А потом разворачиваюсь, чтобы уйти.
Достаточно и с них, и с меня…
Казалось, что упаду, сделав шаг, но передо мной вырастает стена в виде сестры.
Карина обхватывает меня за плечи и улыбается сквозь слезы. Мы слишком близки, чтобы не знать цену любви и семьи.
Затем она переводит яростный взгляд мне за спину, свысока оглядывая тех, кто сидит за столом.
– Знаешь, я некоторых мужчин называю мужчинами, а других – мужчинками. В первой категории те, кого уважают, потому что они умеют быть сильными, умеют отвечать за свои поступки. А во второй – козлята и скоты, трусливые ничтожества. ы струсил и не смог сказать жене в лицо, что разлюбил. Что хочешь развода.
Карина заканчивает речь, от которой даже я улыбаюсь.
– Тетя! – подскакивает внезапно дочь.
Алина делает вперед шаг и выставляет руки для объятий, но сестра отстраняется и не позволяет даже дотронуться до себя.
Что сын, что дочь души в ней не чают. Да и Каринка их просто обожает. Для нее сейчас это такое же предательство, как и для меня. У меня кровоточит душа, у нее так же.
– Не смей даже прикасаться ко мне или говорить. Предательница. Сидишь тут с этим отребьем и в глаза матери такие вещи говоришь, соплячка. Унижаешь свою мать, мою сестру, и надеешься на обнимашки? Твоя мама не заслуживает такого обращения. Предатели бессовестные. Хотя нет, это вы ее не заслуживаете. Прыгает она мне тут.