Развод. Боль предательства
Шрифт:
— Ничего нет. Она к Роме переехала уже после нашей… ссоры. Он просто пригласил ее у него пожить и все, — заверяю я ее, хотя и сам не прям чтобы на сто процентов уверен.
Мама смотрит на меня с какой-то жалостью и качает головой.
— Это кто тебе сказал, сынок? — ласково спрашивает она. — Ксюша?
У нее такой тон, которым взрослые разговаривают с неразумными детьми, или слабоумными.
Сейчас снова будет намекать на их отношения? Я начинаю злиться.
— Я знаю, что это так, — упрямо говорю я.
— М-м-м… —
Повисает пауза. Мама молчит, разглядывая узоры декоративной штукатурки на стене.
— Что «м-м-м»? — не выдерживаю я.
Она резко поворачивается ко мне.
— Сынок, я разве когда-то плохого тебе желала? Обманывала? Предавала тебя? — горячо шепчет она.
— Что? — я даже отшатываюсь от нее. — Нет…
— Тогда почему ты не слушаешь меня? Закрываешь глаза на очевидные вещи? Тебе нравится и дальше прятать голову в песок?
— О чем ты? — мрачно спрашиваю я и сразу же жалею о своем вопросе. Ничего хорошего она мне не скажет, я же знаю. — Что тебе там Рома уже напел?
— Твой брат тут не причем, Кирилл. Я все видела своими глазами!
— Что именно?
— Я сегодня заезжала к Роме, мне нужно было документы на участок забрать, ну, тот, что мы хотим продать, ну неважно. В общем, Рома мне разрешил заехать и забрать их в его отсутствие, — торопливо говорит она мне так, словно боится, что я передумаю ее слушать. — И встретила там Ксюшу. Я так обалдела! Я же ничего не знала. И она сама сказала, что она теперь с Ромой! Она даже не отрицала!
— Мам, скорее всего ты ее не так поняла, — мне с трудом верится в то, что Ксюша именно это имела в виду.
Она сказала мне там, в баре, что у нее ничего нет с Ромой. Я практически уверен в том, что это была правда. Но что, если после ее разговора с Юлькой все изменилось? Может, решила мне так отомстить?
Мама качает головой.
— Ладно, предположим, что я не так поняла, всякое может быть. Слушай дальше. После этого я пошла наверх, чтобы забрать документы. Они у Ромы в его спальне лежат, я знаю где. Ну и я так, бросила взгляд по сторонам, — с невинным лицом говорит она.
Ага, «бросила взгляд по сторонам»! Знаю я ее. Все там небось осмотрела, что успела.
— И что? — недовольно спрашиваю я.
— У него на тумбочке лежали странные вещи! — она округляет глаза и выдерживает театральную паузу.
— Да, мама, блин! Говори уже! — взрываюсь я.
— Там были два билета в кино на вчерашний вечерний сеанс и… ну, это самое!
— Что «это самое»?! — у меня сейчас пар из ушей пойдет.
— Презервативы!
— Использованные? — хриплю я.
— Да бог с тобой, Кирилл! Фу! В упаковке!
Я молча перевариваю.
— Вот и скажи мне, сынок, ты по-прежнему уверен, что между ними ничего нет? Если да, то объясни, для чего они у него там лежат! На тумбочке. Возле кровати. Если в квартире живут только они вдвоем!
Глава 31. Пунктик из детства
Меня
Во рту привкус горечи. Внутри все скручивается и раздирает от сдерживаемых эмоций.
Наверное, в другой ситуации я бы отмахнулся от маминых слов. Она вечно преувеличивает, и вообще, с тараканами и непонятными идеями.
В другой ситуации, но не в этой. Сейчас ее слова падают на подготовленную почту. Как-то слишком уж все одно к одному, чтобы быть простым совпадением.
Может, я все это время отрицал факты потому, что просто не хотел в них верить? Сомневаюсь, что мама мне лжет. Она, конечно, странноватая, но не настолько. Про нее можно сказать все, что угодно, но только не то, что она не любит своих детей.
Придумывать все это лишь только потому, что ей не нравится мой выбор? Нет, она бы не стала так делать. Что-то где-то преувеличивать, нагнетать обстановку — да, но не врать.
И я мог бы проигнорировать эти ее слова, если бы они были на пустом месте. Но проблема в том, что я уже себе накрутил, а она лишь добавила мне уверенности, что мои подозрения имеют под собой основания.
Мама вдруг начинает суетиться и заявляет, что ей нужно срочно домой, готовить папе ужин. Как будто папа — маленький ребенок, который не может заказать еду из ресторана, если проголодается.
Понимаю, что это лишь предлог. Ей просто неловко сейчас, когда она высказала мне все, и теперь видит замешательство на моем лице.
Она уходит, а я остаюсь один. Один на один со своими мыслями. И мысли эти вовсе не веселые.
Так, нет! Я должен поговорить с Ромой.
Вылетаю из квартиры и сажусь в машину. Завожу двигатель и выезжаю со двора.
Он живет неподалеку, не больше пяти минут на машине, если не плестись по-черепашьи. Я как раз поворачиваю во двор, когда вижу, как его автомобиль въезжает в подземный гараж. Так даже лучше. Поговорим наедине. Устремляюсь следом.
— Кирилл? — Рома выходит из своей тачки и удивленно смотрит на меня. — Что-то случилось?
Меня начинает распирать изнутри ярость, хотя я очень старательно ее сдерживаю. Случилось, блин!
— Что у тебя с моей женой? — налетаю я на него и хватаю за грудки.
— Эй! Полегче! Я ничего тебе не должен, ясно? — тут же ерепенится он, сбрасывая мои руки и вырывая из пальцев куртку.
— Я задал вопрос, — приглушенно рычу на него я, но все же отпускаю.
Он складывает руки на груди и смотрит на меня свысока, словно он чем-то лучше меня.
— Ты не те вопросы задаешь, Кирилл. Переживаешь, что Ксюша с кем-то встречается? Пусть даже и со мной? А какая тебе разница? Это уже не твое дело. Ксюша уже не твоя жена. Лишь формально, да и то ненадолго. Она подает на развод, а значит, скоро перестанет ею быть. Поэтому то, с кем она встречается, не должно тебя больше касаться.