Развод. Цена нелюбви
Шрифт:
– Капитан, я и так позволил вам слишком много,– насмешливо говорит мой свекор.– Давай не будем смотреть, что в черном ящике. Как в той игре. Сектор приз на барабане, помнишь? Я дам тебе…
– Я неподкупный полицейский, нимбом вон вам чуть притолоку не снес. И пришел сюда не для удовольствия. Ваша «фотокарточка» не вызывает трепета в моей измученной душе. Поступил сигнал, что вы тут собак расчленяете. Обязан проверить,– боже, что он несет? И с этим клоуном я собралась мстить. Да с ним в песочнице куличики лепить бесперспективное дело.
–
– Ордер? Вы ордер хотите? Отлично. Только я с ордером не один приду. Группа следственная, понятые, пресса, такой резонанс, знаете ли. А после порно с вашим сыном в газете… Как думаете, сколько ваших партнеров соскочит, если узнают, что вы собак разделываете на шашлык? А борзописцы ведь и приукрасят, как обычно. Собак на младенцев поменяют. Кошмар, какие эти писаки наглые в погоне за сенсацией. Или вам и вправду есть что прятать?
– Ты дурак, опер?
– Нет, я капитан.
– Считай, что лейтенант. А то и вовсе безработный,– грохочет Алексей Николаевич. Зол он, похоже, по сто балльной шкале. На все сто.
– Наша служба и опасна и трудна. Я приз беру, кстати.
Дверь распахнулась настолько резко, что я не успела среагировать. Почувствовала, что лечу вперед. Падение было коротким. Я свалилась в чьи-то сильные объятия, уткнулась носом в трикотаж, натянутый на могучей груди и тихо всхлипнула.
– Опа, я правильно приз то выбрал, очень кстати, – захохотал великан голосом гадкого Северянина.– Собак нет. Прошу прощения за вторжение. Напишу в рапорте, что у вас все чики-пуки. Разрешите откланяться. Даму забираю. Она свидетелем будет. Нужно собрать с нее показания, туда-сюда.
– Девушка останется тут,– тоном не терпящим возражений, процедил мой свекор. Сейчас он не был милым душкой. Я бы на месте капитана сбежала, роняя туфлишки. Но он вдруг перестал дурашливо улыбаться. Закаменел лицом.
– Девушка пойдет со мной,– резко и твердо. По-мужски. Встряхнул меня как щенка, поставил на трясущиеся ноги и взял за руку.– Дамочка еще должна мне расписаться, в том, что опознала вашего сына в найденном нами в борделе голыше. Так сто…
– Ты не боишься, капитан, сто я разозлюсь?– амбалы, стоящие за спиной своего босса напряглись.– Скажу фас своим нукерам. Найдут тебя завтра на обочине за городом. С бодуна ты, под машину попадешь. Дело то житейское. Со всяким статься может.
– Вы мне угрожаете? – боже, он так спокоен, а я готова забиться в угол и начать плакать от страха.– Я при исполнении, господин Половцев. В отделе знают мое местонахождение. И мне очень не хочется сейчас переломать ваших молодцов. Поверьте, я могу это сделать. А потом еще заведу на вас дело о противодействии работе органов, попытке подкупа и удержании женщины, без ее на то согласия.
– Это моя сноха. И она пришла в гости,– улыбается Алексей Николаевич, смотрит
Я киваю, как болванчик, совсем забыв все слова.
– Поэтому вы заперли ее? Пойдемте, мадам.
– Меня зовут Ирина Игоревна,– пищу я, очень надеясь, что спаситель не уйдет сейчас, бросив меня тут.
– Я это учту. Пройдемте, Ирина Игоревна. Вы должны подписать документы. А то сбежали в прошлый раз, а мне волокиты. Отписывайся потом, что вещдоки пропали. Кляп, например.
– Дочка, я думаю, что ты все таки будешь благоразумной, – снова гипнотизирует меня взглядом Половцев старший. А может и вправду просто плюнуть на все и снова вернуться в жизнь без проблем? Только вот уважать себя тогда я перестану. А это путь в бездну.
– Назовите номер участка, я пришлю адвоката для моей снохи, – словно сквозь вату слышу слова свекра.
– В этом нет необходимости,– буркнул Северцев.– Верну вашу дочу в целости и сохранности.
Перевожу дух, только оказавшись на улице. Чертовы туфли на шпильке, семеню за своим спасителем, как привязанная.
– Спасибо.
– Спасибо не булькает. Слушай. Апельсинка…
– Ирина Игоревна.
– Не важно. Что ты ко мне пристала?
– Так это же вы приехали меня спасать.
– Дурак потому что, – наконец останавливается Северцев. Я не успеваю затормозить. Врезаюсь в его, словно вываянное из камня, тело.– Просто не проспался еще, вот и полез на рожон. У меня погоны на дуршлаг скоро похожи станут. И все из-за тебя.
– Ну и не приезжал бы, тоже мне доблестный рыцарь, – обидно мне. И не понятно от чего. Кто он такой-то, этот хам облезлый? Подумаешь, спаситель. Раком до Москвы такого быдла не переставить. Я заковыляла в сторону дороги. Сейчас поймаю такси и…
– Далеко собралась?
–Твое какое собачье дело? К подруге поеду.
– Действительно, чего это я? Рисковал карьерой, здоровьем, ради дуры. Никакого. Поезжай, деточка. Там тебя и примут сразу. Заждались уж поди.
Черт, он прав. Я замерла на месте. Осознание, что идти то мне и некуда словно бетонная плита обрушилось на мою растрепанную голову.
– Ну, пока. Не звони мне больше.– равнодушно хмыкнул мерзкий нахал и зашагал по тротуару развязной походкой. Паразит.
– Стой,– жалко простонала я.– Да постой же. Слушай, Северцев…
– Надо же, ваше Высокоблагородие соизволили запомнить фамилию холопа жалкого. Даже интересно.
– Помоги мне,– о, да. Опускаюсь все ниже и ниже. Но деваться то мне некуда. И кроме этого наглого мужлана обратиться за помощью не к кому. Я считала, что Половцевы – каменная стена, способная меня укрыть от всех бед. А спасаться то надо от них. Бежать, не оглядываясь. И маме… Надо срочно позвонить маме.
– Поехали,– выдыхает Северцев.– Только молча. Я что-то устал.
– А куда?
– Я сказал молча. Будешь молотить языком высажу из машины.