Развод. Двойня в подарок
Шрифт:
Глава 5
Мне тысячи раз в моей жизни было стыдно. Но есть топ три запоминающихся историй.
Первая произошла на пляже солнечной Ялты. Закрытый санаторий, совсем немного людей. Я по колено в воде, стою на самом большом камне, и трубочка со сгущенкой у меня в руках. Сейчас я сгущенку терпеть не могу, но в шесть лет это было одно из главных лакомств. Уломать сразу двух самых настоящих докторов наук, что в тридцатипятиградусную жару покупать сахарную трубочку
И вот, стою я на камне, слушаю море, наблюдаю, как под закрытыми веками пляшут солнечные зайчики. Впитываю южное лето перед возвращением в осеннюю уже промозглую Москву, наслаждаюсь не только своей добычей, но и победой. Но стоять в море с закрытыми глазами шестилетке не самая удачная идея. Конечно же, меня снесло первой же волной.
Я быстро встала, отряхнулась сама, отряхнула трубочку от воды и продолжила ее есть. Мне кажется, как-то так и придумали соленую карамель, потому что на вкус это было великолепно. Но вот тут-то и случился главный ужас. Все присутствующие на пляже, включая моих родителей начали смеяться. Возможно, память и искажает воспоминания, но мне кажется, что смеялись надомной целую бесконечность и еще немножечко сверху. Папулик даже начал снимать мой позор на камеру.
Вторая история случилась в школе. На уроке труда учительница не нашла ничего лучше, чем оставить полный класс детей наедине со швейными машинами. Не буду вдаваться в подробности, как так вышло, но мне “прошили” палец. Насквозь, но, к счастью, не задев ногтевую пластину. Кровь была везде. Швейная машина, учительский стол, пол от кабинета до туалета был щедро забрызган алыми каплями. Оставшийся шрам можно до сих пор нащупать на среднем пальце левой руки и немножко в моем сердце.
Почему же эта история так запомнилась именно стыдом? После посещения медпункта учительница собрала весь класс, предъявив мой палец в качестве доказательства и сдобрив это фразой: “Вот, что бывает с теми, кто не соблюдает технику безопасности!” еще сорок пять минут рассказывала об этой самой технике безопасности и как я не права. Смеялись надо мной еще неделю…
На третьем месте была история тоже связанная с Артуром, но данный момент вытеснил ее из рейтинга.
Мигают огни гирлянды. Стоит звенящая тишина, изредка нарушаемая тяжелым дыханием собаки. Это все напоминает мне дурацкую сцену в ситкоме. Кажется, если я обернусь, то у меня за спиной будет не окно с видом на проспект, а камеры, съемочная группа и ряды со зрителями. Сейчас как начнут смеяться…
Итак! В ролях:
Мама Артура. Мнет шапку в руках, не зная, куда себя деть.
Артур, все еще в одних боксерах и шоке.
Я в дурацкой пижаме в горох. В алых пятнах стыда и тоже в шоке.
Посреди комнаты
И абсолютно счастливый Стив, который не знает как на себя обратить внимание.
Камера! Мотор!
– Мама? Ты же должна в десять вечера на поезде приехать. Как ты его обогнала? Что случилось?
– Соседка ехала. Меня захватила с собой, – растерянно говорит эта милая женщина. Не ожидала она такого приема.
– А не предупредила почему?
– Да я звонила, телефон выключен был… Ты, может, оделся бы?
Артур закатывает глаза, но идет переодеваться. Проходя мимо мамы, клюет ее в щеку.
– Ты познакомишь нас, балбесина?
– Да, прости. Мама, это моя жена Женя. Женя – это моя мама, Валентина Петровна, – недовольно бурчит, уходя, и я еле успеваю услышать, как ее зовут.
Называть свекровь с порога мамой как-то чересчур. Особенно если она перестанет ею быть уже через двадцать пять дней. Мы идем пить чай, и между звоном ложек о фарфор рождается беседа.
– Приятно познакомиться. Несмотря на такое суматошное начало.
– Он тебя не обидел? Все так серьезно, что ты вещи собираешь? Я заметила чемодан…
– Нет, нет. Что вы, – врать я не люблю, да и не очень умею, в отличие от Турика, так что приходится сочинять на ходу. – Я только приехала. Еще не разобрала чемодан. – по сути, я говорю правду. Но все равно не знаю, куда деть свои руки. Она меня сейчас точно раскусит!
– А ругались вы почему? Прости, что вот так с ходу…
Вот тут у меня появляется возможность сделать сразу две вещи. Подразнить Артура и придумать ему приключение на вечер. И потренировать навык слез под заказ. Технику я подслушала у актера на съемочной площадке, когда работала помощницей режиссера одного сериала. Ну и опять же… Я скажу чистую правду!
– Он не позволяет мне купить елку. Говорит рано. – смотрю точно на потолочный светильник не моргая и о чудо, слезы текут из уголков глаз! – Я кое-как отвоевала возможность поставить хотя бы искусственную! Слышали бы вы, как он ругался, когда узнал, что я хочу живу-у-ую. – тяну жалобно.
Прячу лицо в ладонях. Подвывания и всхлипывания в подарок. Громогласное “Артур” заставляет дернуться от страха. Почему-то срочно захотелось встать по стойке смирно. Нет, я надеялась, что она ему выскажет, но вот так… Артур забегая на кухню тоже недоумевает. Злая мама, зареванная я.
– Артур, ты почему меня позоришь? Девочке елку зажал? Серьезно? Что в следующий раз выкинешь? Не закажешь такси, а отправишь на маршрутке?
Лицо Турика багровеет. Он и стыдится, что мама его отчитывает при мне и злится, закипая, как чайник.