Развод. Моя (не) желанная

Зорина Лада

А я-то, наивная, предполагала, что меня уже сложно чем-нибудь удивить…

— Но я в этом, представь себе, усматриваю и позитивный момент, — бледный взгляд потеплел. — Раз Громов решил, что я угрожал его шансам, значит, почувствовал конкуренцию. И значит, у нас могло что-нибудь получиться. Понимаешь?

Сумасшедший. Совсем на голову плохой…

— Слушай, ты совсем не так это всё понимаешь.

— Алина, только не отрицай, что нас вообще ничего не связывало.

Мне хотелось сорваться с места и с криками убежать отсюда подальше.

Сделать это было бы куда-а-а легче, чем объяснить непробиваемому Плотникову бездонную глубину его заблуждения.

— Нас связывало только то, что мы были знакомы. Это всё.

— Ты собираешься отрицать своё ко мне отношение?

— Я относилась к тебе так же, как и ко всем!

— Это неправда.

От него веяло такой непоколебимой уверенность, что я только сейчас со стопроцентной чёткостью поняла — Плотников реально в это верил. Не надеялся, не предполагал. Он уверовал в то, что моё поначалу благожелательное к нему отношение было продиктовано настоящей симпатией. И то, что позже я стала его избегать, ни о чём ему не говорило! Никак не поколебало его уверенности в своих первоначальных выводах.

?— Так или иначе, — отозвался он, увидев, что я на время зависла, — подумай о моём предложении, Алина. Поверь мне, оно очень выгодное.

— Как интересно, — взрезавший мои суматошные мысли баритон заставил меня вздрогнуть всем телом.

Мы с Плотников обернулись как по команде.

Господи, с каких пор этот глухой угол стал таким людным местом?

На границе сада и лужайки, где мы стояли, высился Громов.

Он рассматривал нас со спокойной внимательностью.

И наверняка ждал ответов.

— Не посвятите меня, Анатолий, в подробности вашего выгодного предложения?

Глава 35

— Ярослав Дмитриевич, какая встреча, — Плотников вежливо улыбался сумрачно взиравшему на нас Громову, а я всё гадала, в каком таком волшебном магазине Толя-маньяк приобрёл смелость и хладнокровие?

Но всё-таки подозревала, что хладнокровие ему, по большому счёту, дарило его нынешнее положение состоятельного человека и держателя долга своего давнего обидчика.

Вот только преисполнившийся собственного достоинства Толя не учёл одного — пытаться тягаться с Громовым в древней как мир игре «Кто из нас альфа» совершенно бесперспективно. Лев остаётся львом, даже если он ранен и переживает не лучшие свои времена. Пожалуй, в этом случае он даже опаснее. Потому что у него и в мыслях нет осторожничать. Он будет разить наверняка. Или погибнет, сражаясь.

Будто в подтверждение моих наблюдений Громов приподнял брови и насмешливо поинтересовался:

— Мы до вечера будем в гляделки с вами играть? Вы меня, Анатолий Степанович, бога ради, поправьте, но не моветон ли это — устраивать променады по личной собственности того, кто на прогулку вас вроде бы не приглашал?

Ох, у Громова точно не было настроения тратиться на вежливость. Он всегда

превращался в грубияна, когда пребывал не в лучшем расположении духа. И сегодня, очевидно, был один из таких дней.

Класс. Повезло же мне столкнуться с Громовым в настроении медведя-шатуна.

— Приятно видеть, что некоторые вещи в нашей жизни не меняются, — от ледяной усмешки Плотникова у меня невольно мороз по коже пробежал. — Чем больше мы общаемся, тем легче я в вас, Ярослав Дмитриевич, узнаю своего старого доброго знакомого.

Сарказмом в его голосе можно было орехи колоть, но Громов даже не поморщился. Ну да, у него для этого слишком толстая шкура. Попробуй пройми.

— Вы довольно неуклюже с темы съезжаете, Анатолий, — на этот раз Громов даже отчество добавлять не стал.

Всё. Очень. Плохо.

Возможно, стоило готовиться к открытому противостоянию и рядом с могилой моего предка рыть ещё одну.

Плотников из сада на своих двоих не уйдёт.

Но зато потом с большущим наслаждением засудит своего обидчика по полной (о чём он наверняка мечтал все эти годы), и вся жизнь полетит к чертям — и Громова, и его фиктивной супруги.

— Стоп! — я в который раз стиснула черенок своего садового веника, отлепилась от места и пошагала к мужу. — Сворачиваем эту светскую беседу. Хватит с меня на сегодня. Анатолий, всего хорошего. За предложение благодарить не буду. Я его не принимаю. Громов, идём.

Я немного подумала и добавила:

— Пожалуйста. Пожалуйста, пойдём.

Иначе расценит мою просьбу как приказ, и шиш его потом с места сдвинешь.

Плотников всё-таки первым сдал назад.

— Рад был тебя увидеть, Алина, — донеслось мне в спину. — Не прощаюсь. Хорошего дня, Ярослав Дмитриевич. С вами — тоже. Скоро увидимся.

Его последние слова заставили меня облиться холодным потом.

Благо Громов упираться рогами не стал, проводил мрачным взглядом удалившегося Плотникова и молча пошагал следом за мной.

Стоило порадоваться и этому.

Впрочем, радовалась я недолго.

Стоило нам отойти вглубь сада о оказаться на полпути к особняку, как он наконец-то нагнал меня, схватил за плечо и развернул к себе.

— Что за хрень, Митина? Объяснить мне не хочешь?

— Честно? — я приставила веник к стволу облетавшей яблони и вздохнула. — Нет совершено никакого желания.

— Этот вопрос был риторическим, — прорычал супруг.

— Тогда у меня встречный имеется, — я сложила на груди руки. — Как ты там вообще оказался?

Он явно не хотел отвечать, но всё-таки снизошёл, процедив:

— Это моя территория. У меня здесь повсюду глаза и уши.

Почему-то тут же вспомнились слова Марины о всезнающей прислуге. Хотя я не исключала, что тут на помощь пришли и камеры наблюдения. Их в доме и снаружи хватало.

— Меня не может не радовать подобное утверждение. Это значит, Лисицын не единственный, у кого в поместье Громовых есть доступ к любой информации.