Развод. Новая жизнь "ягодки"

Первушина Елена Владимировна

Может, всё же стоит закрасить седину?

О чём я думаю? Сегодня я могу остаться и без работы, и без жилья.

Глупая, никому не нужная старуха.

Телефон вибрирует входящим сообщением от Серёжи: «Не паникуй и не плачь. Я всё решу. После работы сразу домой и жди меня».

Скажешь тоже, не плакать.

Слёзы сами на глаза наворачиваются.

Только, теперь это слёзы радости. Серёжа верит мне!

На минуту забегаю в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок, и ужасаюсь тому чучелу, что смотрит на меня из зеркала.

Кожа бледная, глаза лихорадочно блестят, губы подрагивают.

Если я была такой «красивой» в кабинете директора, то мой спаситель должен уже границу пересекать, лишь бы со мной не встречаться. А он мне смс-ки шлёт и обещает разобраться.

И где раньше был?

Опять же, встреться мы с ним раньше, я бы и не посмотрела в его сторону. Всегда была верна Владику.

Да и Серёжа был женат. Даже дважды. Хорошо, что познакомились именно сейчас. Просто замечательно!

Умывшись холодной водой, возвращаюсь на рабочее место, чтобы приступить к должностным обязанностям. Отныне я втрое усерднее буду выполнять свои задачи. Мне необходимо стать ценным сотрудником и принести пользу компании, чтобы хоть как-то отблагодарить Серёжу.

Когда Владик заглядывает в кабинет, я его не замечаю. Отвлекаюсь от компьютера, лишь услышав вопрос моего непосредственного начальника:

— Здравствуйте, вы к нам?

— Нет, мне показалось, что к вам сумасшедшая одна зашла, решил проверить, — бросает на меня взгляд, полный превосходства, и уходит.

— Не обращайте внимания, Ирина. Он странный мужик, никогда его не любил, — вполголоса замечает начальник, зарабатывая тем самым очки моей лояльности. — Как у вас продвигается отчёт?

Мы обсуждаем рабочие вопросы, и это помогает мне до самого вечера не вспоминать о случившемся.

Добравшись домой, я начинаю мерить комнату шагами, в нетерпении погрызывая ногти.

Отвратительная привычка!

Думала, что избавилась от неё в детстве, но, посмотрите, она догнала меня в зрелом возрасте.

Да. Я зрелая, а не старая.

Пошёл он, этот наглый эгоистичный мерзавец!

Когда раздаётся звонок в дверь, я вздрагиваю и бегу открывать, чтобы при первой возможности прильнуть к Серёже.

— Я же холодный, — смеётся, отрывая меня от своей груди, — дай раздеться.

Скинув куртку, мой спаситель крепко меня обнимает.

— Испугалась сегодня?

Молча киваю.

— Почему сразу не сказала?

Мотаю головой, по-прежнему не проронив и слова.

— Ирина, поговори со мной, — в голосе Серёжи полно терпения и в то же время чувствуется строгость, убеждающая меня в том, что отмолчаться не выйдет.

— Мне было страшно. Подумала, что ты можешь не поверить мне, если он решит наболтать тебе с три короба, как, собственно, и произошло.

— Глупая, — обзывательство звучит настолько ласково, что у меня нет и малейшего желания обидеться, — чтобы я мог помочь, ты должна рассказать всё от и до. Есть ещё какие-то нюансы, о которых я не знаю?

— Нет, — для убедительности

активно мотаю головой, — всё остальное ты знаешь.

— Вы часто ездили в отпуск?

— Нам всегда не хватало денег. Впервые планировали поехать в этом году.

— Вот мудак, — Серёжа сжимает кулаки.

— Что произошло?

— Твой бывший ездил отдыхать каждые полгода. У нас традиция в компании: привозить из отпуска магнитики и вешать на доску. Владислав с Ольгой давно уже привозят один магнитик на двоих.

Подонок.

Хотя я уже не удивляюсь.

За ужином я подробно рассказываю Серёже про наше житьё-бытьё со всеми подробностями. Разговор продолжается до позднего вечера, и только заметив, что у меня слипаются глаза, мой спаситель прощается.

Уже у самого выхода он вспоминает:

— Да, чуть не забыл. Ты же не собираешься краситься?

— Не знаю, я об этом не думала, — лукавлю, конечно же.

— Не вздумай. Ты потрясающе выглядишь. Меня до одури раздражают молодящиеся фифы, которые думают, что, закрасив седину, они помолодеют сразу на десяток лет.

— А если бы мне просто нравилось, как я выгляжу с крашеными волосами?

Я рада, что наши мнения по этому вопросы совпадают, но меня немного задевает его небрежный тон. Мои подруги красятся, но это не делает их теми самыми фифами.

— Дело ведь не в краске, а во внутренней самооценке, — терпеливо объясняет свою точку зрения. — Ты с гордостью несёшь свой возраст, и меня это восхищает. Если вдруг начнёшь краситься, даже, допустим, в фиолетовый цвет, но будешь при этом счастлива, я тебе слова не скажу. Главное, чтобы ты не думала, что цвет твоих волос как-то влияет на возраст.

— Фиолетовый? А, знаешь, это идея!

Меня так и подмывает купить оттеночный бальзам и посмотреть на реакцию Серёжи, когда я выйду из ванны с цветной головой.

— Тогда я точно выбрею ирокез и покрашу его в розовый.

— Нет! — ахаю. — Не вздумай!

Смех разбирает, стоит представить себе эту картину.

— Я абсолютно серьёзен, — широчайшая улыбка доказывает обратное, — если уж экспериментировать то только вместе. По одному в дурку увезти могут, а вдвоём мы обязательно отобьёмся.

Смотрю на смеющегося мужчину и понимаю, что с ним я готова отбиваться от кого угодно. Хоть от Владика, хоть от санитаров.

Да даже от пришельцев, если вдруг они решат появиться у нас на пороге.

Глава 20

В последний рабочий день уходящего года сотрудники «Королевского пути» ожидаемо бегают по офису, поздравляя друг друга и совершенно позабыв о своих обязанностях.

Я тоже поддаюсь всеобщему ликованию и в ожидании праздника отвлекаюсь от своих проблем. Благо, Владик перед глазами не отсвечивает, заранее празднуя победу у себя в кабинете.