Развод. Тени прошлого
Шрифт:
Когда его только отвезли в операционную, всё было хорошо. Но, чем дольше я сидела одна в палате, тем сильнее на меня накатывал волнами страх. Страх, что что-то пойдёт не так.
Сознание рисовало какие-то страшные картины, и через час ожидания, я уже не могла остановиться плакать.
Я понимала, что не справляюсь с этим эмоциональным давлением. И, словно специально, в момент, когда я уже была готова вскочить, и каким-то образом проникнуть в операционную, чтобы лично следить за всем, что делали с моим мальчиком,
Он, скорее всего, пришёл, чтобы мы вместе дождались Лёву, когда он очнётся от наркоза, но в тот момент я даже не думала об этом.
– Рита, почему ты плачешь? Лёва ещё на операции? – тут же подлетел он ко мне, застав меня всю в слезах на больничной койке.
А я не могла сказать и слова. Просто обняла Макса за шею, повиснув на нём всем своим весом, и рыдала навзрыд, так, что его лонгслив, который был надет под рубашкой, быстро стал мокрым от слёз.
– Мне очень страшно. Они увезли его и не привозят. А что, если...
Макс обхватил меня за лицо, и повернул мою голову на себя.
– Никаких если. Всё будет хорошо. Там лучшие врачи, и они знают, что нужно делать. Я с тобой, слышишь? Я с тобой, Рита. Я с тобой.
32 глава
Не знаю, как пережила бы это ожидание, если бы не Максим.
На время я отодвинула свои обиды в сторону. Муж меня обнимал, целовал куда-то в волосы, шептал успокаивающие слова, и мне действительно становилось спокойнее. Я молча принимала его поддержку, сейчас она была нужна мне как воздух.
– Только представь, когда он отойдёт от операции, то наконец-то закончатся все эти таблетки, постоянные замеры давления, заживём спокойно, как раньше.
Я слышала, что голос Максима дрогнул в конце фразы.
Да. Может и спокойно, но, как раньше уже не получится. Видимо, он подумал о том же.
Хоть чуть-чуть расслабиться я смогла, только когда в палату привезли Лёву после операции. Сердце кровью обливалось, когда я видела, что глаза сына были закрыты, и понимала, что он не просто уснул, а был под наркозом.
– Ну что, родители. Сейчас ждём, пока сынок очнётся. Должен в течение пары часов прийти в себя. Операция прошла успешно, доктор у нас с золотыми руками, конечно. – При словах о враче медсестра, которая это сказала, заулыбалась.
Ещё во время визита врач произвёл на меня очень приятное впечатление, и я была рада, что мы попали именно к нему.
Нас попросили самостоятельно ничего не трогать, для всего вызывать медицинский персонал, и, наконец оставили в палате втроём.
Наша маленькая семья, которую скоро ждали большие изменения.
– Когда я приходил поиграть с Лёвой в последний раз, он спросил меня, почему я не сплю дома, кстати. – Максим сидел на одном из кресел, стоящих у стены. Он не смотрел на меня, сосредоточенно что-то изучая на
– Правда? Ты не говорил. – Я встала с койки, где лежал Лёва, и тоже переместилась на кресло.
– А когда я должен был это сказать? Когда ты заговорила о разводе? На сообщения мои ты не отвечаешь… Вот, выдалась единственная возможность.
– Макс… может не будем сейчас снова поднимать эту тему? Я не готова снова пока это обсуждать.
– Ладно. Просто, когда ты живешь в гостинице, и каждый день борешься с желанием увидеть своих жену и сына, сложно не думать об этом, Рита. Даже не так. У меня только это в голове с утра до вечера всю последнюю неделю.
– Ты так и не нашёл квартиру?
– Договорился с риелтором на понедельник. Поедем смотреть несколько вариантов. Хочу постараться найти что-то рядом с вами, чтобы было удобнее заходить играть с сыном, да и забирать к себе.
– Ты хочешь забирать Лёву к себе? – почему-то, я об этом даже не думала. Я пока вообще плохо представляла, как воспитывать ребёнка, если родители живут в разных местах.
Все семьи, которые я знала, где были дети, а родители развелись, жили плюс минус по одному сценарию: сначала отцы часто заходили играть с детьми, проводили с ними время, дарили подарки, но чем больше проходило времени, тем реже становились встречи.
В конце концов всё заканчивалось тем, что дети и отцы практически не общались. Поздравляли друг друга на праздники, ну и отцы выплачивали алименты, если выплачивали. По-разному бывало. Особенно, если у мужчин появлялись вторые семьи, и рождались ещё дети.
Интересно, у нас с Максом будет так же? Он тоже станет воскресным папой, который со временем забудет о своих детях?
Верить в это не хотелось. Таких отношений, какие были у Максима со Львом, я почти не встречала. У них была мощная связь.
Может, я и правда поступала неправильно, лишая сына возможности расти вместе с отцом? Кто бы мне подсказал, как было сделать правильно.
– Ну конечно. Вообще, я хочу жить с вами, но, раз такое желание есть только у меня, то естественно, что я хочу его забирать. – Макс повернулся на меня, и мы встретились взглядами.
– Мам… - Раздалось со стороны койки, где лежал сын, и мы с Максимом почти синхронно повернули головы.
Лёва лежал, смотря на нас. Как давно он очнулся? Долго он нас слушал?
– Сыночек мой! – Я тут же подошла к сыну, и присела на край койки. После чего, погладила его по голове. – Как ты себя чувствуешь? Где-нибудь болит?
Я знала, что у Льва было вколото обезболивающее, но всё равно переживало, что оно может перестать действовать. А, когда что-то болит у твоего ребёнка, это просто невыносимо. Ты готов отдать все деньги мира, только бы избавить его от этой боли, и даже взять её на себя.