Развод. Ты нас предал
Шрифт:
Она поджала губы, скривила лицо и из ее глаз вырвались слезы.
– Я больше не могу так! Я очень устала! – пропищала она и отчаянно всхлипнула. – Почему мы не можем нанять ему няню? Разве ты не видишь на кого я стала похожа? Разве не понимаешь, что у меня нет ни одной свободной минуты?!
Она всплеснула руками и, посмотрев на плачущего Богдана, крикнула:
– Мне даже некогда душ принять, ясно?! Он постоянно кричит! Ему без конца что-то нужно!
– Конечно, он плачет! – рявкнул я, быстро качая на руках сына. – Какой ребенок будет спокоен,
– И как я должна понимать, что именно ему сейчас нужно? – съязвила Илона. – Из-за чего он сейчас ноет? Я только что его покормила, подгузник поменяла, кремом намазала! Что ему еще нужно?
Она уколола меня взглядом и сжала губы.
– Вот я и прошу тебя нанять няню с медицинским образованием, чтобы подсказывала мне! Чтобы помогала! Иначе я скоро с ума сойду!
– Мы уже обсуждали этот вопрос! – прорычал я, начиная нервничать из-за непрерывного крика ребенка.
– Я помню, что ты не доверяешь няням, но тогда будь добр сутками напролет находиться с нами! Помогай мне сам! Отпускай меня по делам, укладывай его ночами, купай его! Почему все это на мне одной?
Я всегда был категорически против нянь и своего мнения не поменяю.
Сам все детство сидел дома с няньками. До сих пор помню, как одна из них била меня по губам, когда отказывался есть, другая - щедро отвешивала подзатыльники, когда неправильно решал примеры.
Да, сейчас другие времена, согласен. Можно понатыкать по всему дому камеры и следить за происходящим. Один мой приятель так и сделал. Установил дома камеры, нашел няню с отличными рекомендациями, и в первый же ее рабочий день летел с работы домой с одним желанием: вышвырнуть ее из своего дома и не подпускать к сыну на пушечный выстрел.
Эта хваленая няня оставила на диване их пятимесячного сына и ушла на лоджию трепаться по телефону. Опомнилась, что в комнате без присмотра ребенок только в тот момент, когда он упал с дивана и поднял рев.
Знаю еще пару случаев с этими нянями, поэтому решительно придерживаюсь своего мнения: никто кроме родной матери не будет тщательно следить за ребенком.
Илона все равно дома сидит, зачем нужна какая-то няня?
– Юля тоже все время была одна с ребенком, и ничего – справлялась!
– кое-как успокоив сына, сказал я.
– Ты всю жизнь будешь ставить в пример свою Юлю?
– огрызнулась Илона и размазала по лицу крем.
Затем повернулась спиной к зеркалу и сощурила светлые глаза.
– Помнишь, как ты мне говорил, что у тебя к ней остыли чувства, и уверял, что ваша семья держится только из-за ребенка?
Я и правда так говорил, когда Илона узнала, что у меня есть жена и дочь. Она сразу дала мне от ворот поворот.
– Встречаться с женатыми мужчинами для меня – табу! – отрезала она. – Я знаю для чего мужчинам нужны любовницы: приедете раз в неделю, чтобы вас обласкали, а потом вернетесь в теплую постельку к своим женам и обнимете детишек. Я не собираюсь всю жизнь быть для кого-то на
Я мог бы позволить себе любую другую девушку. Без вот этого всего пафоса: «Я не такая, я другая».
Но… Илона меня зацепила не на шутку.
Красивая, стройная, двадцатитрехлетняя блондинка была однозначно в моем вкусе. Помню, как впервые увидел ее на ресепшене своего московского отеля. Как она ослепила меня улыбкой, от которой на ее щеках выступили соблазнительные ямочки, и как искрились ее ясные глаза.
В тот же день, глядя на свою жену, я в сотый раз задумался:
«Из деревни Юля уехала, а деревня из нее – нет».
Она отказывалась менять прическу, красить лицо и нормально одеваться.
Как-то раз пришла на юбилей к моему другу в непонятной блузке и в мешковатых брюках. Один из моих приятелей даже посмеялся:
– Ну купи ты своей жене нормальную одежду!
Я бы купил, но разве она наденет то, что мне нравится? Ей же нужно было постоянно скрывать лишние килограммы после родов, вот и напяливала на себя «мешки»!
А в спортзал ходить отказывалась.
Где логика, не пойму?
Ну некогда тебе днем, так ходи по вечерам, я же был готов отпускать ее. Но нет же, по вечерам у Юли уже не было сил потеть на тренажерах.
Сейчас она сильно скинула в весе, вот только моднее от этого не стала. По-прежнему надевала на праздники бабушкины платья, а на улицу выходила как подросток: носила свои худи или как их там называют - эти толстовки с капюшоном.
Хотя… она не только выглядела как подросток, а такое чувство, что до сих пор была им.
Однажды мы с ней приехали в Питер по моим рабочим делам и решили вечером прогуляться по городу. Черт меня дернул пойти и посмотреть, что за шумиха была на набережной.
Пришли…
Посмотрели…
Оказалось, там проходил фестиваль красок.
Я целый час «наслаждался» тем, как моя жена кидалась в людей красками и визжала как ненормальная, когда ей тоже прилетали цветные кляксы.
Потом шла к отелю цветная, как попугай, и хохотала на весь Питер.
– Тише ты, на нас люди смотрят! – сдержанно просил ее.
– Что ты такой сердитый?
– весело отвечала она.
– Это же так здорово! Так классно!
Глядя на мое разгневанное лицо, она прыснула со смеху и потрепала меня по голове.
– Прекрати! – гаркнул я. – Давай еще костюм мне заляпай!
Пришлось молниеносно стряхивать с себя краску и просить ее держаться от меня в стороне.
Говорю же, что она еще ребенок.
И вообще навряд ли когда-нибудь повзрослеет.
– Глеб, если я буду постоянно переживать из-за своих проблем, то от меня ничего не останется, – говорила она. – Ты же знаешь, что два года назад у меня умер папа, что мама попала в аварию и теперь не может ходить. У меня разрывается сердце, когда я обо всем этом думаю. И… и я пытаюсь заполнить эту боль яркими моментами. Иначе точно впаду в депрессию. А это не нужно ни мне, ни тебе, ни Соньке.