Развод. Уходи навсегда

Полякова Лана

Он долго говорил. Рассказывал, как идёт процесс. Как выворачивается Владислав. Как наши юристы работают.

Я всё ждала. Было ощущение, что Аркадий Владимирович позвал меня не просто так.

И дождалась.

– Знаете, Вероника, у меня такое предчувствие, что пора нам задуматься о мировом соглашении, – сказал Аркадий Владимирович, глядя на меня поверх громадной чашки с капучино.

– Думаете, не стоит давить до конца? – спросила я, заглядывая в свою такую же громадину.

Ну и что, что уже не утро! Мы же не итальянцы какие-нибудь, чтобы ограничивать

себя условностями!

Да и погода провоцирует на мягкое и тёплое питьё. Дождь так и бродит вокруг.

Примеряется.

– Мне очень не понравилось, как Владислав вёл себя на нашей последней с ним встрече на днях. Я бы советовал вам как можно скорее закончить с ним все дела. Пусть даже с потерями, – помолчав, сказал юрист.

– Возможно, вы правы. Я подумаю. Недолго. Ничего страшного не случится, если мы немного уступим. И завершим этот затянувшийся раздел, – ответила, тяжко вздыхая.

– О! Разве это затянулся? Многие дела по разделу имущества тянутся годами. Иногда и десятилетиями. У нас всё проистекает весьма резво, – усмехнулся Аркадий Владимирович и продолжил, – здесь вопрос в другом. Мне думается, что для вас выгоднее завершить раздел как можно быстрее.

Расставшись с юристом в некотором недоумении, медленно пошла в сторону работы.

Весна шумела, рвалась в мир. Собирала первую грозу. Смыть прошлое, омыть свежими водами, сдуть ветром вчерашнюю хмарь. Отряхнуть с себя оковы зимы и сна.

Птицы вопили перед грозой. Как всегда на этом углу, оглушительно перекрикивали друг друга вороны. Даже несколько то ли стрижей, то ли ласточек низко, почти чиркая крыльями фасады красных зданий, носились над землёй.

Шла по улице Усачёва, непроизвольно отмечая про себя стоящие по сторонам как вехи времён здания. Вот отреставрированная почти сто лет назад усадьба Трубецких слева, а там приземистые серые пузатенькие башенки девятиэтажек впереди и дань современности и кубизму – тёмно-красные богатыри справа.

А всё вместе создаёт гармонию неповторимого духа Хамовников.

Сильно меня обидел Владислав. И хочется его наказать всей мощью закона. Но и прислушаться к совету юриста, наверно, стоит.

Мириться придётся.

Потому что после того, как уляжется пыль от нашей с Владом войны, жить всё равно придётся на одной земле. Данечка и его сын тоже. А ему жить среди ненависти тяжело.

С другой стороны – ярость Влада.

Как бы найти гармонию? Вот бы он отвлёкся и забыл бы о нас!

Так замечталась, что вздрогнула от звонка.

– Мам! Около школы папа стоит. Рядом со своей машиной. Я в окно вижу. Мам. Он курит одну за одной сигареты. Я не хочу к нему! – взволнованный голос сына ударил меня наотмашь.

– Не выходи из школы! Я сейчас буду! Жди! – сказала я и побежала к своему автомобилю.

Здесь рядом. Я быстро!

Сорок девятая глава

Как я летела на Мосфильмовскую, лучше не вспоминать! А о том, сколько я собрала по дороге штрафов, лучше не думать. Всё было неважно, сосредоточена была только на том, чтобы

быстрее доехать и не попасть в аварию.

Влетев на стоянку перед школой, я там никого не застала. Практически пустая площадка, не считая автомобилей сотрудников.

Та–а–ак…

– Дань? – набрала я сыну.

– Мам, ты так быстро? Подожди меня десять минут, я сейчас закончу партию и выйду. – задумчиво проговорил Данилка.

Я нажала отбой и уставилась на свои трясущиеся руки. Потом вспомнила, что улетела с обеда, никого не предупредив, и отзвонилась на работу. Задержусь немного с обеда и отработаю по окончании дня.

Чёрт.

– Аркадий Владимирович, я согласна на мировое соглашение! Вы уж там постарайтесь сделать всё красиво. – дала отмашку юристу.

Вроде всё. Угроза, даже не оформившись, пролетела мимо. Но осадочек остался. Неприятный.

Данечка вышел в расстёгнутой куртке и без шапки, взмахнув рюкзаком, побежал, улыбаясь, к моей машине.

– Дань, ты уверен, что это папа был? – спросила я, уже подруливая к дому.

– Мам? Я же не слепой! – фыркнул он.

Высадив сына у подъезда и поцеловав на дорожку, я полетела на работу.

И весь оставшийся день никак не могла успокоиться. Что хотел Влад? Зачем приехал к школе? Почему молча? Если хочет пообщаться с сыном, то позвонил бы. Ведь позвонил бы?

Вечером пришлось задержаться. Доделать то, что должна была на сегодня, чтобы не задерживать работу коллектива.

Ярослав ждал меня в своей машине, устало прикрыв глаза и откинувшись на подголовник.

Я любовалась его профилем через стекло, и нежность заполняла меня. Подкрадывалась к моему сердцу на мягких, пушистых лапках. Жизнь притормозила вокруг нас, и невозможная в городе тишина опустилась, оглушая.

Мгновение.

Но вот оглушительно каркнула ехидная ворона, я вдохнула, прогоняя наваждение, и стукнула тихонько в окно.

Звуки города хлынули, как вода весной. Всё разом.

Или это просто у меня закладывало уши от перепадов давления?

Я усмехнулась и с удовольствием подставила губы для поцелуя, встречая объятиями любимого мужчину.

Сегодня мы не гуляли долго. Настроение было тревожное. Хотелось скорее обнять Даньку. И разговор не клеился. Рассыпался, не начавшись. Слова забывались и эмоции были не здесь. Все мысли так и вертелись вокруг сегодняшнего происшествия.

Ярослав, чувствуя мой настрой, не стал настаивать. А я не стала говорить про Влада. Что говорить? Что Данька увидел, как папа подъехал к школе и испугался? Чего, кстати, он испугался? Я так и не спросила! А запаниковала и полетела спасать? Может, Влад просто соскучился по сыну, а я устроила истерику на ровном месте?

А на следующий день, в обеденный перерыв, я, как обычно, вышла полчаса походить по округе, чтобы переключиться с работы на окружающий мир. Так лучше отдыхаешь в обед, разгружая голову ненадолго. Для более качественного и эффективного переключения мозга на другие задачи, я с удовольствием вспоминаю в эти полчаса строчки любимых поэтов. Потом и работается продуктивней и не так устаёшь за работой.