Развод. Вина Тирана
Шрифт:
Это милосердие. Снежка бы хотела, чтобы я так поступил. Она бы хотела, чтобы я дал ему выбор. И я его ему даю.
Спустя несколько минут, Константин все же немного приходит в себя.
– Я согласен на твои условия. Но я хочу встретиться с ней, хочу посмотреть в ее глаза и плюнуть ей в лицо, высказать все. При таком условии я согласен на все.
Что ж, вполне посильное требование, поэтому я киваю ему. Алевтину все равно сейчас уже явно арестовали, и она сидит в камере. Это вообще не проблема.
– И прости меня, я погорячился,
Смотрю на него немного с сомнением, а потом понимаю, он сломался, а значит, все прошло успешно. Достаю телефон из кармана и протягиваю ему.
Глава 26
Снежана
– Снежана, - Эмир врывается домой, и не дав мне и слово сказать, сгребает в свои объятия.
В его голосе, в его глазах боль, страх, паника и облегчение. Он не может надышаться мной, не может перестать обнимать, но в какой-то момент все же отстраняется, крутит меня вокруг собственной оси, проверяет на наличие подтверждений.
– Со мной все хорошо, он ничего не успел сделать. Все хорошо, не волнуйся, - пытаюсь успокоить его, но, кажется, сейчас он меня не слышит.
Сейчас Эмир предстал передо мной, как обычный человек, не как машина, способная решать множество проблем, а как обычный человек. Как тот, кто боится, умеет сопереживать.
Пока мы ждали этого чертова звонка в салоне, исполнитель успел многое мне рассказать. Я была в шоке. Эмир никогда мне не рассказывал, что в его жизни происходило, и из-за чего сегодняшнее приключилось.
Когда все происходило, мы уже встречались, но тогда он и словом со мной не обмолвился об этом. Впрочем, как и сейчас. Я лишь помню, что какой-то период времени он был немного напряженный, куда-то периодически пропадал, но все равно каждый день находил на меня время.
Оказывается, вот что тогда происходило. Секрет, который был в начале наших отношений, выстрелил вот так, спустя множество лет. С одной стороны, я его понимаю, но с другой стороны, он ведь мог все равно мне об этом сказать.
Хотя, тут даже Лиза встала на его сторону. Ее слова до сих пор засели в моей голове.
– Ты не умеешь притворяться. Эта Алевтина бы тебя сразу раскусила, и тогда все старания Эмира пошли бы прахом. Я не поддерживаю его методы, но он поступил так, как считал нужным. Ты можешь его не прощать, но постарайся хотя бы понять его.
Вот что она мне сказала. И я честно пыталась понять, я понимаю, в глубине души понимаю, что поступила бы также на его месте. Сейчас мне все видится по-другому. Жаль только, что ничего уже не изменить. Я много дров наломала своей категоричностью.
Ну, это все понимаю головой, а сердцем… мне хочется, чтобы муж извинился передо мной. Мне хочется, чтобы он вымаливал прощение за все. Расскажи он мне все еще тогда, сейчас было бы проще. И да, возможно, расскажи он мне тогда, мы бы расстались,
Я хочу, чтобы он извинился. Я хочу, чтобы он раскаялся и снова заслужил мое доверие. Вот такие детские капризы. Но да, они у меня есть.
– Как же я испугался. Ты себе не представляешь. Еще и свой телефон отключила, телефоны у охранников забрала. Ты жестокая женщина, Снежка. Я ведь в салон в первую очередь поехал, думал, что ты там. Сотрудницы странные, перепуганные.
О да, представляю их состояние. Я бы тоже на их месте была растерянной.
– Нет, я понимаю, их, наверное, их напугала полиция, но все же они и двух слов не могли связать. Я еле добился от них хоть чего-то. А сюда гнал так что, кажется, даже резина задымилась. Снежка, прости меня за все. Я знаю, дурак. Не предусмотрел. Я виноват. Делай со мной, что хочешь, только не гони. Только выслушай меня, прошу тебя.
– Говори, я тебя слушаю, - аккуратно сбрасываю его руки со своих плеч, отхожу к дивану, сажусь, и он садится напротив меня.
– В общих чертах мне уже, конечно, поведали, но я думаю, ты расскажешь намного интереснее. Я хочу тебя понять, но я тебе не обещаю, что передумаю с разводом.
А вот тут лукавлю. Я хочу услышать что-то, за что смогу уцепиться, чтобы убедиться в правильности своего желание не рушить все окончательно.
– Хорошо. Мы с тобой тогда встречались, когда это произошло, - тяжело вздохнув, начинает муж.
Он рассказывает все в подробностях, в таких мелких деталях, которые можно было бы и опустить, но не перебиваю. Я вижу, как ему больно, как тяжело, как он о многом сожалеет. История выворачивает меня наизнанку и становится очень жаль ту девушку.
Я не смотрела на часы, когда он вернулся, но почему-то кажется, что мы говорим уже достаточно долго. За окном стемнело, а мы все также продолжаем разговор. Вернее, я слушаю его монолог.
В какой-то степени мне даже становится жаль Алевтину. Но мне не жаль, что сейчас она будет находиться на принудительном лечении, при этом будет в тюрьме. Не знаю, как это возможно, но Армад сказал, ему все по силам, а раз он так сказал, значит, так и будет.
Казалось бы, история, длиной более чем в десять лет, наконец-то завершилась, но почему-то никто от этого не испытывает облегчения, наоборот, у всех возникают только проблемы.
– Как-то так. Я понимаю, не должен был скрывать все это, но она бы тебе не поверила. Мне самому было очень больно, Снежан. Ты не представляешь, насколько. Я могу представить, как было больно тебе, и насколько сейчас больно, и болеть еще будет долго.
Вот тут он прав, болеть будет еще очень долго. Очень жаль, что процесс нельзя ускорить.
– Но мне не доставляло это удовольствия. Это все мучает, мешает жить дальше. Я очень хочу, чтобы этому всему пришел конец. Я хочу, чтобы ты переварила всю эту информацию, и я очень надеюсь, что ты дашь мне еще один шанс.