Развод. Я прошу, возвращайся
Шрифт:
– Иди, а я пока посижу, обмозгую все это. Надо нам с тобой что-то придумать, – ответила она.
Я ушла и теперь у меня было ощущение, что я не одна. Оно хоть немного, но придавало мне сил.
Вскочила я ни свет, ни заря с твердым намерением идти прямо сегодня на прием к врачу. Всему виной был сон, который сегодня я смотрела и смотрела по кругу. В нем я стояла над пропастью и думала, что у меня беременный живот, а когда опускала взгляд, понимала, что на его месте зияет огромная дыра. Я была пустой. И мне нужно было прямо сегодня
– Чернова? – удивилась Светлана Ивановна, к которой номерка я не взяла, а пришла раньше на пятнадцать минут до момента, когда она начинала принимать пациентов.
Знала о том, что она будет на месте, вот и решила воспользоваться моментом.
– Да, – кивнула ей. – Можно?
Со Светланой Ивановной мы прошли очень долгий путь. Все мои бесплодные попытки забеременеть проистекали практически на ее глазах.
– Ну, заходи, – кивнула врач. – Что-то случилось?
Я вздохнула.
– Случилось. Я беременна, – объявила ей.
– Ох, ты! Отличные новости. Когда сделала тест? – спросила Светлана Ивановна.
– На днях. Задержка недолгая. Я хочу, чтобы вы отправили меня на узи, чтобы убедиться, что беременность наступила.
Она посмотрела на меня, нахмурив брови.
– Вообще-то срок еще небольшой. Мы там можем ничего не увидеть. Гораздо информативнее будет посмотреть хгч в динамике.
Я упрямо поджала губы. Была уверена в том, что на аппаратуре, которой Светлана Ивановна не уставала хвастаться, ведь консультацию щедро спонсировал какой-то крутой бизнесмен, доктор все рассмотрит.
– Я хочу узи… пожалуйста, – попросила врача.
Она посидела подумала, после чего сказала:
– Хорошо, будь по-твоему. Но если мы ничего не увидим – не раскисай. Будем сдавать анализы на хгч.
В ответ я уверенно кивнула.
– Беременность сроком четыре-пять недель. Плодное яйцо визуализируется недостаточно хорошо, эмбриона пока не видно, – сказал мне доктор-узист, которого я очень хорошо знала, потому что прошла у него огонь, воду и медные трубы.
– Ну, я же говорила, что пока очень рано! – заявила Светлана Ивановна.
Они с узистом переглянулись. По их взглядам я так и прочла: надо было уговорить ее подождать, но как же это сделать, если Чернова Татьяна у нас особенный клиент? Очень нервный и мнительный во всем, что касается вопросов деторождения.
– Может случиться так, что у меня… плодное яйцо так и останется пустым? – спросила я, стараясь не показывать того, как расстроена.
– Мы узнаем это, когда посмотрим хгч в динамике. И когда сделаем узи вовремя! А не в тот момент, когда плод еще только начал прикрепляться к стенке матки! – с нажимом сказала Светлана Ивановна.
Она протянула мне салфетки, которыми я и вытерла живот. Оправила футболку и поднялась с кушетки.
– Я уверена – в этот раз все будет хорошо, – сказала мне врач, когда мы с нею вышли из кабинета узи. – А сейчас у меня там беременных
Она ушла, а я какое-то время постояла, глядя ей вслед. Ее бы слова, да богу в уши. Только почему кажется, что на меня уже вот-вот свалится еще более неподъемный груз, и я действительно окажусь… пустой?
Дима приехал за мной вечером следующего дня. Я устроила себе выходной и сначала проспала почти до обеда, потом просто сидела в гостиной у мамы и щелкала пультом от телевизора, перескакивая с дешевеньких сериалов на магазин на диване и обратно. Но, как ни странно, это отвлекало, и мысли мои уже не так снедали мою несчастную душу, как до этого момента.
– Привет, котенок, – поздоровался со мной муж, когда я ему открыла. – Я тебя забрать приехал.
Я сложила руки на груди и посмотрела на Чернова с искренним интересом. Обычно он давал мне столько времени, сколько мне было нужно на мой «закидон». Только сейчас это язык не поворачивался обозвать данным словом.
– Забрать? – переспросила я.
– Да. Пока на ужин, но надеюсь, что мы снова поговорим, уже спокойно, и все будет хорошо.
Позади меня кашлянула мама. Я мысленно поблагодарила ее за эту поддержку. Заметил ее и Дима.
– Добрый вечер, Наталья Сергеевна, как поживаете? – справился он у тещи.
– Добрый, – откликнулась она, вложив в голос все то недовольство, с которым, видимо, по ее мнению, должен был считаться зять. – Хорошо поживаю. И тебе не хворать.
Она показательно ушла к себе, напоследок хлопнув дверью и тем ставя точку в их короткой беседе.
– О чем поговорим? – уточнила я, приподняв бровь. – О фиалках на окне? Или, может, о птичках в парке? – язвительно спросила у Димы. – Ведь, если я верно помню, ты сказал, что я сую нос туда, куда мне не следует.
Чернов сделал глубокий вдох.
– Я был не прав и это признаю. Ты меня знаешь, иногда я могу вспылить, особенно когда мы ругаемся. Но мы ведь с тобой еще и не через такое проходили.
Он протянул руку и коснулся моего лица тыльной стороной ладони. Чернов предлагал мне примирение, и я знала, каким он теперь станет сговорчивым и готовым на все. Что ж… с этим можно было что-то сделать, что пойдет мне только на пользу.
– Хорошо. Я сейчас соберусь, но у меня условие, – сказала Диме. – Если вдруг мне снова не понравится то, куда свернул наш разговор, и если мы в итоге ни к чему не придем, то ты просто отвезешь меня домой. К маме.
Чернов сразу кивнул. Ну, я ведь говорила, что теперь он будет исполнять все, что я скажу. Значит, действительно чувствует свою вину. Понять бы только – из-за чужих детей, или из-за того, что мне сказал накануне.
– Подожди в машине, я буду готова через двадцать минут. Куда мы поедем? – спросила у мужа.