Развод. Я вас верну

Реброва Мила

Я старалась не думать о нём, но это было невозможно. Гнев сжигал меня изнутри. Как он мог так поступить? Где тот Игорь, который крутил Настю на руках до смеха, пока она визжала от восторга? Где тот отец, который ночью читал ей сказки, даже когда был уставшим?

Я вспомнила одну из тех ночей. Настя тогда никак не хотела засыпать. Она была совсем крошкой, ей было меньше года. Я лежала на кровати, совершенно измученная, и шептала:

– Игорь, я больше не могу, ты можешь уложить её?

Он улыбнулся и взял её на руки.

Она тут же перестала плакать. Он ходил с ней по комнате, напевая что-то тихое и незнакомое, пока я не уснула. Когда я проснулась, он всё ещё сидел с ней в кресле, уже спящей, и гладил её крошечную ладошку.

– Она чудо, – шепнул он тогда. – Мы с тобой самые счастливые.

А теперь? Теперь он даже не вспомнит о её дне рождения. Я с трудом узнаю его. Может быть, он всегда был таким? Может, он только притворялся? Идеальный муж, идеальный отец. Я не могу понять, кто он теперь. Как он мог оставить нас с Настей, зная, как она его любит? Это была не просто измена. Это было предательство.

Проснувшись рано утром, я почувствовала странную тревогу. Что-то было не так. Я пошла к Насте и, едва прикоснувшись к её щеке, поняла – она горит.

– Настя! – позвала я, но она не открыла глаза. Она только что-то пробормотала и повернулась на бок.

Я быстро побежала за градусником. Температура – 39,8. У меня началась паника. Я сразу вспомнила все страшные истории, которые когда-либо слышала. Что, если это что-то серьёзное? Что, если я не успею? Я набрала маму, которая была в отъезде, она сказала, чтобы я срочно звонила врачу. Я так и сделала.

Когда приехал врач, я сидела рядом с Настей, не отпуская её руку. Она была горячая, как печка, но я не могла отойти. Мне казалось, что, если я отпущу её даже на минуту, всё может стать ещё хуже. Врач сказал, что это, скорее всего, вирус. Нужно сбивать температуру, много пить, и обязательно наблюдать за состоянием. Он был спокоен, а я нет.

Настя открыла глаза только через пару часов. Она посмотрела на меня, слабая, но всё же улыбнулась.

– Мам, а ты не уйдёшь?

– Конечно, нет, моя хорошая. Я всегда буду с тобой.

И тут я поняла. Настя потеряла веру. Она больше не чувствует себя в безопасности. Это я должна была её защитить. Это я должна была объяснить ей, что она не одна, что она всегда будет любима. Даже если Игорь решил исчезнуть из нашей жизни, я не позволю ему разрушить её. Она заслуживает счастья, несмотря ни на что.

Я наклонилась и поцеловала её в лоб. Она снова уснула, а я сидела рядом, понимая только одно: я больше никогда не позволю ей чувствовать себя ненужной. Мы справимся. Ради неё я стану сильной.

Мне холодно. Очень холодно, даже под одеялом. Оно тяжёлое, и кажется, что давит на меня. Я хочу позвать маму, но не могу – голова такая тяжёлая, что я не могу её поднять. Я просто лежу и смотрю на зайца. Он тоже смотрит на меня. У него большие ушки, но он ничего не

слышит. А я слышу всё. Слышу, как мама ходит туда-сюда, что-то шуршит. Она плачет? Наверное, нет. Мама же говорит, что всё хорошо. А вдруг она врёт?

Лиза сказала, что, если папа не приходит, значит, он умер. И мама врёт, потому что ей грустно. Может, это правда? Может, мама просто боится мне сказать? Я не хочу, чтобы папа умер. Я хочу, чтобы он пришёл. Почему он не приходит?

– Мам… – еле слышно шепчу я. Голос такой слабый, как будто он спрятался.

Мама сразу подбегает. Её лицо рядом, она вся такая тёплая, но я всё равно мёрзну.

– Что, малыш? Ты хочешь пить? Жарко? Холодно? Скажи маме, – она гладит меня по голове, а я начинаю плакать. Слёзы сами бегут, я не хочу, но они не останавливаются.

– Мам, позови папу… Пожалуйста. Если он не умер, пусть придёт. Пусть придёт сейчас… – я почти захлёбываюсь словами, они цепляются друг за друга, как будто боятся не успеть.

Мама замирает. Она смотрит на меня, и я вижу, что она тоже сейчас заплачет. Я не хочу, чтобы мама плакала. Я хочу папу.

– Настенька, папа… Он не может прийти. Но он любит тебя. Очень сильно, слышишь? Очень сильно.

– Нет, – я качаю головой, хотя от этого она ещё больше кружится. – Если он любит, почему его нет? Почему он меня не обнимает? Я хочу, чтобы он обнял меня, как раньше. Чтобы сказал, что я его маленькая принцесса…

Мама прижимает меня к себе, так крепко, что я чувствую, как у неё дрожат руки. Она шепчет, что всё будет хорошо, но я не верю. Если всё хорошо, почему папы нет? Почему он не звонит? Почему мама ничего не рассказывает?

Я закрываю глаза, но мне становится ещё страшнее. Вдруг я проснусь, а мамы тоже не будет? Вдруг я останусь одна? Мне кажется, что я падаю куда-то, где холодно и темно, и там никого нет. Я открываю глаза и снова вижу маму. Она со мной. Она всегда со мной. Но папы нет.

– Мам, а папа нас больше не любит? – спрашиваю я тихо.

Мама начинает качать меня, как маленькую, как тогда, когда я была совсем крошкой. Её волосы щекочут мне лицо, а голос тихий и тёплый:

– Любит, Настенька. Он всегда тебя любил и будет любить. Просто так получилось. Но я здесь, слышишь? Я всегда буду с тобой.

Я киваю, но внутри всё равно пусто. Я так хочу, чтобы папа пришёл, чтобы сказал: «Ты моя девочка». Но его нет. И, может, Лиза была права. Может, мама просто не хочет говорить… Но я не хочу, чтобы папа умер. Папа, приди, пожалуйста. Просто приди.

Настюша

Я открыла глаза. В комнате было тихо. Только лампочка светила тускло, как будто ей тоже было грустно. Я сразу поняла, что кто-то сидит рядом. Сначала я подумала, что это мама, но потом увидела папу. Настоящего. Он сидел на краешке кровати и смотрел на меня. Я заморгала, чтобы проверить, не сон ли это. Папа здесь? Правда здесь?