Разводите пчел в личных хозяйствах

Вагин Евгений Александрович

Крылатый кошмар начал снижаться. Не успела я взять себя в руки, как над деревьями показался край солнечного диска, залил ярким светом все вокруг. Мельком заметила, что мои руки заискрились нежным золотом. Темное порождение над головой зашипело, ошпаренное светилом, стало неистово извиваться длинным телом, беспорядочно махать перепончатыми крыльями, пытаясь затушить ожоги. Зверина потерял равновесие и спикировал камнем вниз. Перед самым подлетом к земле обернулся юродивым. Окровавленное тело горбатого уродца с треском плюхнулось

животом.

Он застонал, раздирая сердце жалостью:

– Карлуша хороший.

Что это было в лесу? Темные силы вселились в немощное тело? Не успев все взвесить, забыв про наставления лесовика, я сделала несколько шагов к бедняжке. Хотя, чем я могла помочь? С сестренкой на руках, одной ладонью я прижимала ее голову, чтобы малышка не видела голое изуродованное тело, другой сжимала волшебный цветок и сучок, подаренный лешим. Я присела перед Карлушкой, обдумывая, чем можно помочь, когда он с трудом приподнял голову и уставился на меня зрачками, залитыми тьмой. Паралич вернулся, он осклабился, отчего стал еще уродливее и заговорил чужим гортанным голосом, тем, которым разговаривал на поляне:

– Айна… ты принадлежишь мне. И папоротник тоже.

Он резко выкинул вперед руку в попытке вырвать цветок. Я вовремя отпрянула, еле удержала равновесие, чуть не завалилась назад из-за сестренки на руках. Но странное дело, малышка вовсе не тяготила. И свойственная мне неуклюжесть не подвела в этот раз. Во всем теле чувствовалась небывалая легкость.

Я подскочила и кинулась со всех ног к лесу. Как там леший говорил? Бором и через болото. Может старая карга мне что-нибудь объяснит.

В спину донеслось:

– Я тебя найду.

Меня передернуло изнутри. Дух перехватило стоило подумать о том, чего я избежала на поляне. Его противные прикосновения снова почувствовались на коже.

Я никогда не буду с мужчиной. Я поклялась себе в этом в тот момент, когда вытаскивала из полыньи тетю, решившую утопиться после того, как ее бросил любовник. Он приходил по ночам, обещал жениться, а когда наигрался, сказал, что передумал и ушел. Тетя валялась у него в ногах, умоляя остаться, а он просто перешагнул и не оглядываясь хлопнул дверью.

Замерзшие синюшные губы, остекленевшие глаза и скрюченные от холода пальцы стояли перед глазами. Я умоляла Берегиню оставить тетю в живых. Мои молитвы были услышаны. Только очнулась тетя уже мавкой.

Я быстро добежала до кромки леса, замедлилась, удивляясь яркости и насыщенности красок вокруг. Казалось, с мира стерли пыль тряпкой. Звуки и запахи тоже воспринимались острее. Землистый запах мха и елового опада, перемешанные со свежестью утренней росы кружили голову сотнями оттенков и нюансов, которые я не замечала раньше. Будто я жила в тумане, а сейчас он рассеялся, и я могла рассмотреть даже мелкие пылинки, парящие в воздухе.

Под сенью леса царила тень. Солнце еще было достаточно низко и не успело пробраться сквозь густые

кроны. Ощущение преследующего взгляда не покидало. На подходе к болоту лес стал гуще и темнее. Справа тени сплелись в плотное пятно, которое неожиданно растянулось знакомой пеленой, а затем тонкой темной пленкой, сквозь которую отчетливо просвечивал мужской силуэт. Я отвела взгляд и ускорилась. Пелена растянулась слева. Мужчина прорвал ее руками и потребовал:

– Имя. Как твое имя, айна?

Он шагнул из-за грани, но неудачно, попал под солнечный луч, отскочил обратно.

Как я не путала следы, наученная хитростям нимфами, пелена преследовала всю оставшуюся дорогу, возникая с разных сторон, а иногда прямо на пути, заставляя огибать ее по дуге. Темный страж пытался прорваться к нам. Иногда снова звучал грозный голос, вопрошающий: «Как твое имя?» и разносился по лесу раскатистым эхом. А я еще переживала, что его одолел крылатый змей. И за Карлушку переживала. А они, супостаты, преследовать меня вздумали да кошмарить в «бешеную ночь», хотя уже наступило утро.

На болоте тени немного рассеялись, солнце пригрело, и влажная поверхность покрылась легкими туманными испарениями. Темная пелена отступила, видимо, прячась от дневного света. Я знала все кочки наизусть. С непривычной легкостью пропрыгала через затейливый лабиринт, выдохнула от облегчения, что страж отстал.

«Как через болото переберетесь, задом шагов с десяток ступайте», -шептала я под нос, соскакивая с последней кочки на твердую землю и разворачиваясь. Идя задом я отсчитывала шаги. Раз, два… радовалась, что потусторонняя грань оставила нас в покое, …девять, …надо соблюдать точность, ...десять. Я с разлету наткнулась на что-то твердое. В дерево врезалась?

Чужое дыхание коснулось шеи. Только бы не закричать, чтобы не испугать малышку.

Глава 4

Я застыла, боясь шевельнуться, впитывая кожей теплые выдохи сзади. Определенно, это не дерево, хотя стоит неподвижно. Спугнуть боится. Выжидает.

Легкий сандаловый флер, смешанный с особенным ароматом сильного мужчины, щекотал ноздри, вызывал легкое головокружение, предательские мурашки и трепет в груди. Это же от страха? Я выдохнула и услышала собственный стон, который без спроса сорвался с губ.

Сзади вторил тихий гортанный рык. Берегинечка, милая, он что, меня съест? У меня малышка на руках. А по телу разлилось тепло, ноги ослабли, стали ватными. Чтобы не упасть, мне пришлось опереться о мужскую грудь, пережидая головокружение. Дыхание на шее потяжелело, спина чувствовала, как с каждым мощным вдохом огромная грудная клетка сзади наполнялась воздухом и затем медленно оседала. Он дышал мною и получал от этого удовольствие. Едва заметный рык тихонечко рокотал в его горле.

Он прикоснулся губами к уху и прошептал с хрипотцой на тяжелом выдохе: