Разводы (сборник)
Шрифт:
Маша ответила:
«Возлюби ближнего своего» – это значит «Оставь ближнего своего в покое!».
И ушла. Судя по цитате, Ницше они уже прошли.
Я подглядывал сквозь занавеску с девятого этажа во двор. У кавалера шарфик, шапочка, перчатки, притворяется приличным, усыпляет бдительность. Формально они пошли выгуливать нашего пёсика. В мирное время собачка ходит противолодочным зигзагом, брызгая на мир из пипетки. Тут же её потащили, как банку за свадебной машиной. Она билась о деревья, – всем плевать. Настолько интересный разговор сразу начался.
Они скакали по непонятным кустам четырнадцать часов. По возвращении
Перед поездкой в Ростов и Казань я сказал жене речь, чтобы она не волновалась и не ревновала.
Я сказал: дорогая Лариса, я еду в Ростов-на-Дону. Звучит как город соблазнов, но волноваться не о чем. Моё либидо целиком сожрато ипотекой. К тому же в сравнении со средним южанином я – человек-невидимка. Вот послушай:
Один житель Ростова пришёл поиграть в теннис. Тут, у нас, в Юрмале. И с первой подачи соблазнил жену хозяина кортов. Она – тихая прибалтийская моль. Волосатый огонь опалил её бледные крылья. Все деньги хозяина кортов ничто против кудрей, большого носа и пылающих глаз. Стоны из раздевалки очень чётко это показали. И ростовчанки, привыкшие к ростовчанам, даже не заметят, что приезжал невзрачный латыш.
Потом Казань. Зимой. Я никуда ещё не уехал, а уже хочу домашних фрикаделек, дорогая Лариса.
Эти зимние досмотры в аэропортах! Паспорт, билет, шуба, шапка, свитер, штаны, чемодан и компьютер – как всё это удержать в пяти пальцах? Какие измены? Я видел, как я выгляжу на просвет в этом их рентгене. Одно такое воспоминание наполняет меня невыносимой ностальгией, дорогая Лариса…
Примерно такую речь я хотел сказать жене, чтобы она не скучала. Но она призналась первой, что записалась на теннис и в бассейн. Чтобы нам обоим было весело в разлуке. Мне там, а ей тут, в общественном душе с поджарыми незнакомцами. И теперь, разумеется, я абсолютно ни о чём не волнуюсь.
В Ростове мнение гостя не важно. Куда важнее закрепиться в его памяти. Чтобы он вовек не забыл путешествие. Чтобы вскидывался по ночам с криком «воды!». Чтобы в родную дверь не пролез. И если он уезжает домой своим ходом, значит, гостеприимство было недостаточно русским.
Так вот, дорогой Ростов!
Я долго летел туда, не выспался. Но организатор Иван Владимирович сказал:
– Ты слишком устал, чтобы спать. (Авторская логика сохранена.)
И повёз меня на массаж.
Мои трусы в тот день не позволяли массаж. Это какой-то заговор: надев страшные панталоны, непременно окажешься в бане, на пляже, на подиуме. Надев же плавки, тугие как жгут, проведёшь две недели в шубе, не раздеваясь.
Иван Владимирович спросил, знаю ли я, что такое массаж. Разумеется, знаю. Жена чесала мне спину на двухлетие свадьбы. И по голове гладила однажды, после удара по ней же.
В массажном салоне мягкий свет, музыка, занавески. Настоящий иранский бордель. (Я посещал иранские бордели много раз, мысленно, в восьмом классе.)
Массажист Серёжа завёл в кабинет, сказал деликатно:
– Сейчас я выйду. Когда будете готовы, приоткройте дверь, и я вернусь. И, если хотите, можете надеть наши трусы.
И вышел. И слово «дефлорация» тактично не употребил.
Конечно, я захотел их трусы. Это был прозрачный лепесток на тесёмочках. Женщины надевают такое лепестком вперёд. Я в тот день всё делал, как женщины. Волновался от мужских предложений, стеснялся своего белья. Даже приоткрыл дверь, чтобы кто-то сильный вошёл и поступил со мной грубо. Я не расстроился, когда стал выглядеть в трусах более голым, чем был без них. Просто лёг и расслабил булки. И сразу вошёл Серёжа.
Технически он не сделал ничего выдающегося. Я пережил обычное неземное наслаждение. Лишь когда очередь дошла до жопы, пришлось говорить себе:
– Он меня не любит! Серёжа просто врач, профессионал! Это не любовь! Молчи, проклятое сердце!
Никогда мой зад не станет прежним. Теперь он требует называть себя владычицей морскою. Вчера под его давлением я ел «цезарь с креветками» не позже, чем за пять часов до сна.
И ещё. Этот ваш секс – говно. Впредь я занимаюсь только массажем.
Также меня пригласили на колхозный рынок, есть руками сметану и творог. Я отказался, потому что сколько можно катиться по наклонной. Всё-таки у меня дети и бессмертная душа.
Из Казани пишут, меня ждёт невероятный отдых. Ниспошли мне Кришна здоровья, я щитаю.
Я буду выступать в ночном клубе! Возможно даже, мне прострелят ногу!
Я знаю правила поведения в клубах. Сначала нужно рассказать бармену свою жизнь. Он будет тереть стакан, отвечать фразами из фильмов и называть меня «детка».
– Жизнь есть жизнь, детка.
– Такова любовь, детка.
– Картофельное пюре триста рублей, детка.
Потом он скажет: «Хватит пить! Мы эту чёртову воду оплачиваем по счётчику!»
Возможно, вместо обычного помидора в меня бросят трусы. Надеюсь, что женские. Надеюсь также, в них не завернут кирпич для улучшения траектории.