Разводы (сборник)
Шрифт:
Предание гласит, что много влюблённых идиотов утонуло в поисках любви. И тут есть нестыковка. Судя по числу идиотов сейчас, они или тонут не до конца, или откладывают икру перед смертью, как лососи.
Сейчас в то болото водят туристов. Умные туристы восхищаются тонким очарованием пейзажа. Глупые срываются с деревянного настила в трясину.
Возвращаемся в Германию, в город Карлсруе, к прекрасному Жене. Он сказал:
– Больше у нас ничего не происходит. Скучная земля. Есть ещё один рассказ, но это так, под пиво.
Плыли однажды охотники по озеру. (Женя показал
Лось – нет бы медленно выйти на берег и помолиться – достал копытами до дна и рванул. Два охотника выпали в воду, третий вцепился в борта и полетел навстречу неизвестности.
Жёны охотников ждали у костра на берегу. Они признали охоту интересным развлечением, когда увидели лодку, запряжённую лосём. Вся конструкция, матерясь и топая, убежала в лес довольно далеко. В конце концов врезалась в дерево, благодаря чему охотник ещё и полетал немного. Лось оторвался и убежал. Теперь у него водобоязнь. Вот такая вот обыденная история.
Тут я обнял Женю и поблагодарил от имени мировой литературы. И побежал записывать этот наш отчёт о поездке. Наконец-то есть что рассказать.
P. S. Как выяснилось позже, история с лосем происходила во всех уголках земли. И там и сям лоси бегают по лесу с лодкой и охотниками в ней. Думаю, это от общего обилия лосей. Их на свете даже больше, чем принцесс. Но ни я, ни Женя этого не знали.
Мы с Ромой Ланкиным отправились в длительную гастроль. Второй месяц колесим по Европе.
Питаемся на самых дорогих заправках, ночуем у добрых людей. В Кёльне пришлось подраться за кровать с незнакомой кошкой. Она меня укусила, я укусил её в ответ. Поостережётся впредь вставать между писателем и его диваном.
В Гамбурге подошёл человек, позвал на ужин в молельный дом. Теперь я адвентист, кажется. Сменил веру за суп из тыквы, но перестарался. Добрый человек оказался сантехником, атеистом, живёт при церкви, ночует в котельной. Хотел поужинать с другими атеистами. Я же, в надежде на чай и сласти, выдал такую проповедь, что самовар замироточил. Осудил баптистов, мормонов и прочую не адвентистскую шелупонь.
В Аугсбурге мы пели в детском саду, в младшей группе, на фоне крепости из лего. Собрались бабушки, заказали «Конфетки-бараночки» и «Боже царя храни». В середине концерта из крепости выпал ребёнок. То ли его родители забыли забрать, то ли он левый эсер. Бабушки не смогли определить по одежде, а русского языка ребёнок не понимал.
Хозяйка кафе в Антверпене приняла нас за китайских цыган. Зря я разговаривал с ней по-польски. Велела собирать мне деньги в шляпу, пока Рома поёт песню про инвалидов. Сказала, у меня достаточно жалкий вид, мне должны хорошо накидать. Не будь я китайский
В Льеже, по слухам, одна девочка играет на контрабасе ногами. Нам непременно нужна такая участница в коллектив. Для истерик и воровства продуктов крупнее мандарина. Потому что хочется уже какого-то развития.
Рома согласен только на красивую контрабасистку. Не понимаю, откуда такие капризы у человека, второй месяц живущего в «тойоте». И пахнущего автомобильным ароматизатором «ёлочка-лимон». Удивительный романтик.
Таксист в Минске рассказал. Вызвали его куда-то за город. «Убер» тогда только появился. Приезжает, а там свадьба в ресторане. Все подъезды забиты. Сотни машин. Люди садятся, но тут же выскакивают. Все орут, пьяные, нарядные, весело. И никто никуда не едет.
Оказалось: тамада заказала такси для всех гостей. Она освоила программу заказа.
Гости тоже освоили программу. И каждый вызвал такси для себя и ещё для ближайшего родственника.
И вот, на двести гостей триста машин. Тамада запретила уезжать, пока лично не пересчитает всех в упакованном виде. И побежала пересчитывать. А поскольку Беларусь есть страна тотальной взаимопомощи, гости тоже побежали пересчитывать. Орали: Коля, Коля, где ты? А Люба?
Бегали долго, потом сообразили – выстроились у шлагбаума. Каждая пара занимала одну машину, расписывалась в ведомости и только потом уезжала без права вернуться.
Вот так просто и неформально в Беларуси заканчиваются свадьбы.
Покуда помогать другим интересней, чем себе – мы капитализм не построим! – сказал мне таксист вместо сдачи. С каким-то удовлетворением сказал.
Из дачных растений я культивирую живот и подбородки. Также мне нравятся птички, книжки и мангал. И женщины в шортах на велосипеде.
Мой сосед – другое дело. Он аграрный наркоман. С утра рассыпает навоз по участку. Аромат плывёт над домами. Сирень пахнет соседом, и шашлык, и птицы в небе.
Я спросил, не слезятся ли у соседа глаза? Нет, не слезятся. Букет метана, иприта и фосгена он считает запахом успеха. Говорит, навоз основа жизни, все мы из него вышли и в него вернёмся.
Я не считаю, что вырос из навоза. И это моё принципиальное отличие от смородины.
Но сосед не стал спорить, рассказал притчу. Хоть я и не просил.
В один отстающий регион прислали нового руководителя, генерала, способного приказом менять климат и яйценоскость во всём районе. Движением брови этот человек изгонял камни с полей и вызывал дождь.