Разводящий еще не пришел
Шрифт:
— Дальность цели — семьсот метров... Успею, она ведь ждет Саньку, а явлюсь я: здравствуй, бешеная, позволь на пару танцев?
У проходных ворот дежурил Волошин. «Не пропустит, задержит, ихтиозавр!» — затревожился Цыганок.
Волошин поправил на груди автомат, потребовал увольнительную.
Цыганок начал шарить по карманам.
— Будь она неладна, потерял, Пашенька. — Увольнительная у Цыганка была, но срок давно истек, и он не решился показать ее Волошину.
— Вертай назад!
— Пашеньна, слово
— Вертай назад!
— Побойся бога, не греши, Пашенька!
— Стрелять буду! —крикнул Волошин, снимая автомат.
Цыганок круто повернулся, зашагал прочь, ворча:
— Темнота разнесчастная! Все вы, сектанты, такие: как по мишени стрелять — бог запрещает, а в человека готовы очередью ахнуть.
Цыганок направился в офицерское общежитие.
На стук в дверь отозвался лейтенант Узлов. Встретил приветливо:
— Заходи, заходи... Садись, — показал на диван. — Это что за знаки ты мне делал там, на гребле?
— Удачи желал, товарищ лейтенант.
— Какой такой удачи?
— По части той девушки. Красивая она.
— Красивая?
— Очень. В Одессе трудно такую сыскать. Возьмите нашу Дерибасовскую улицу. По вечерам полным-полно народу. Идешь, смотришь и налево и направо. И что вы думаете? Не встречал такой...
Узлов понял: солдат что-то хитрит и уж слишком вольно держится с ним. «С Шаховым ты, братец, не вольничал бы». Узлова вдруг охватило чувство обиды за то, что так вот относятся к нему солдаты, вроде бы не признают в нем офицера. А ведь он может потребовать, быть таким же, как и Шахов. Тактико-строевые занятия подтвердили это, на их разборе Громов отметил, что он управлял взводом грамотно и энергично.
— Докладывай, по какому делу пришел, — сказал Узлов сухо и требовательно, прерывая повествование Цыганка. Солдат вскочил с дивана, вытягиваясь в струнку.
— Я пришел к лейтенанту Шахову.
— Значит, не ко мне!
— Нет, к командиру взвода.
— Та-ак, — произнес Узлов и про себя досказал: «Не ко мне. Выходит, к Узлову нет смысла ходить». На кровати лежала гитара. Он взял ее, потрогал струны: — Шахов в штабе полка, вернется не скоро. Ясно вам?
Цыганок продолжал стоять, ему не хотелось идти в казарму, и в то же время вид лейтенанта и строгость в словах как-то пугали: он не решался сказать, зачем пришел.
— Дело какое? Может быть, я разберусь? — Узлов повесил гитару на гвоздь и, повернувшись к солдату, повысил голос: — Что молчите, отвечайте!
Цыганок недоверчиво покосился на Узлова, достал из кармана брошюру:
— Я дал слово второй профессией овладеть, стать дальномерщиком, товарищ лейтенант.
— Вы — второй?! — удивился Узлов, хотя знал о взятом обязательстве
— Да, второй, — повторил Цыганок.
— Это невероятно! Вы же и основной-то профессией как следует не владеете, устройство затвора еле сдали на четверку. И это — имея такое образование!
— Ничего, товарищ лейтенант, я сразу на два фронта.
— Интересно. Зачем же вам потребовался Шахов?
— Все шло хорошо, половину книги усвоил. Способы определения корректур при малом и среднем смещении не пойму. Неделю целую зубрю, а в голове никакой ясности, формулы не осилю. А уж так хочется разобраться в них! — выпалил Цыганок, довольный тем, что заинтересовал Узлова.
— Покажите, что вам непонятно.
Солдат раскрыл книгу и ткнул пальцем в заголовок:
— Вот этот раздел.
Узлов начал читать. Знакомые параграфы, формулы. В училище он преуспевал, изучая работу инструментальной разведки. И любил он в поле повозиться с приборами, чертить, высчитывать, производить корректуры огня. Все это давалось ему легко, и тем не менее он знал, что не каждому артиллеристу под силу эта работа, требующая от человека сообразительности и хорошего знания математики.
— Товарищ Цыганок, вы серьезно решили изучить дальномер? — спросил Узлов, скрестив руки на груди.
— А как же! У меня девять классов... Ефрейтор Околицын с семью, а тянется почище меня, еще и другим помогает. Нынче такая линия, товарищ лейтенант, с одной профессией — это нет... не солдат. Выходит, как однорукий: отшибут руку в бою, а второй-то нет... Правильная линия, товарищ лейтенант. Я понимаю. Надо всегда быть двуруким.
«Да что же это происходит! — хотелось вскрикнуть Узлову. — Этот плутоватый солдат вроде учит меня. Погоди же, сейчас я проверю, насколько ты грамотный и насколько понимаешь эту линию».
Лейтенант бросился к столу, открыл ящик и, достав лист бумаги, повелительно сказал:
— Садись и слушай внимательно. — Он, почти не задумываясь, продиктовал довольно сложные данные для определения корректур дальности и направления. Цыганок углубился в расчеты. Узлов, поглядывая на солдата, тихонько прохаживался по комнате.
«Черт знает что — линия, — продолжал рассуждать он. — Что ты в ней понимаешь?..
С одной профессией — это не солдат, выходит, как однорукий... Ишь как научился ворочать языком! Посмотрим, посмотрим».
Он остановился позади Цыганка, бросил взгляд на формулы, аккуратные, четко выведенные цифры, быстро определил: решает задачу правильно, и не мог удержаться от похвалы:
— Молодец! А я сомневался.
— Все могут ошибаться. Но ошибка ошибке рознь. Вот, например, товарищ лейтенант, как сапер ошибается. Читал я один рассказ... — пустился было в рассуждение Цыганок, но Узлов, не слушая его, сказал: