Развратный ангел и последнее слово техники

Шеол

И совершенно другой, подозрительный довольно вопрос: что это я вдруг прозрела до такой степени? Если припомнить, Сариэль говорил, что ему, между прочим, нельзя показываться смертным на глаза.

И стоял он, так многозначительно-скорбно склонив голову и нервно комкая в руках белоснежный платочек, которым, наверняка, только пару минут назад слезы утирал. Так, секунду, а это он что, меня отпевать собрался?!

Я мгновенно села в кровати и густым басом скомандовала:

– Мать! Зарядник!

– О господи! – всплеснула

руками та. – Бредит!

Сариэль аж подскочил, и глаза у него сделались такие испуганные-испуганные. А он трусишка, оказывается… Это так мило смотрелось, что у меня аж ми-ми-ми-излучение вызвало.

– Говорю… – продолжила я уже более степенно, но все еще голосом Джигурды, – зарядное устройство от телефона пожалуйте сюда.

– Токмо очухалась, и уже телефон требует! – она опять всплеснула руками. – Нешто с Илюхой своим эсемеситься?

– С ним покончено, мама! – мрачно заверила я, а про себя подметила, что Никита Сергеевич, наверное, в меня вселился и изгонять его, скорее всего, придется лучшим экзорцистам Ватикана.

– Ну вот и хорошо, я говорила: не пара он тебе! Да… – матушка задохнулась, опомнившись. – Что с тобой случилось?! Мне позвонили, сказали, мол, нашли на обочине, всю избитую, без чувств… Хорошо еще, здешняя медсестра – наша соседка со второго этажа, такая чудесная женщина! Если б она не позвонила, я бы и не узнала.

– Это похищение было, мам. Как в фильмах, – я опять завалилась на подушку, чувствуя, как горлу подступает тошнота. Мама опять вплеснула руками. Зато донимать не будет, это у нее давно такя навязчивая идея была, что меня в любой момент похитить могут. И на органы в Турцию продать.

Проклятое сотрясение… Впрочем, с ним я могу и дома поваляться.

– А скоро меня выписывают? Можно, я лучше в своей кровати выздоравливать буду, м?

– Я узнаю, солнышко, – она утерла внезапно выступившие слезы и поспешно вышла из палаты. Наверное, здорово перепугалась. Ну еще бы. Мне сразу же стало стыдно за все косяки за последние лет пять.

Я сама ничего не понимала. С момента, как меня головой ударили, будто белое пятно в памяти, хоть ты тресни. Поэтому мне надо срочно поговорить с Сариэлем, а то я спать спокойно не смогу. Но во-первых, я не смогу это сделать без телефона, а во-вторых, он, судя по всему, даже не догадывается, что я его вижу, а это значит, вышло здоровое такое недоразумение.

***

Нечистый наблюдал всю эту картину с верхушки уличного фонаря, потому что разворачивалась она аж на третьем этаже больницы.

Леся недоумевает. Сариэль – тоже. Какая скукотища. Неужели никто из них так и не догадается? Хотя у девчонки недостаточно сведений, а ангел слишком недалекий.

Иуда зевнул так, что чуть с фонаря не свалился.

– И зачем же ты все-таки вмешался и девочку спас?

Нечистый отмахнулся от бесенка, энергично вертевшегося по аккуратной окружности.

–

Так нужно было. И потом, жалко, если б все столь прозаично кончилось. Они ведь такая замечательная парочка, – на его лице появилась безумно обаятельная хитрющая улыбка. – Сарделька, бедный, совсем еще зеленый, наивный такой… Ничегошеньки не зна-а-ает… Силищу свою неумеренную контролировать не умеет, вот у него всякие оказии и выхо-одят…

Искариот вздохнул, закинув руки за голову.

И почему они все на небесах такие непроходимые идиоты?

Хотя, пожалуй, пока что действительно рано карты вскрывать.

Но план у них забавный, да.

========== Часть 10 ==========

Долечиться дома разрешили. Леська даже не удивилась. Ну зачем она будет там, в больнице, место занимать. Особого ухода не нужно, внимания – тем более. А чтоб зарядить телефон, надо было тащится в общественный туалет на втором этаже. Кстати, найти его оказалось вполне даже легко. По запаху.

Имитируя строгое соблюдение постельного режима, подопечная, скрючившись, сидела на кровати, носом уткнувшись в мобильник. Мать и отец были на работе, а кастрюля супа – на плите, что означало полную свободу действий. Насколько это возможно с сотрясением мозга.

<i>«Чего такая смурная?»</i> – я отправляя сообщение, чувствовал себя откровенным дураком, по какой-то каратающей свой скромный досуг в тумане причине.

Леська подняла неожиданно острый взгляд и прожгла им во мне дырень, пусть смотрела она, конечно сквозь, но и только от этого как-то прям жутко стало. И слишком что-то внимательно.

«Ничего» – ответ, видно заранее заготовленный, особого облегчения не принес.

Но не заметить насколько она сегодня грустная и притихшая мог разве что только слепой! Или тупой.

Знаю я эту бабу, издевается! Как есть – душу выворачивает!

И вот уж вряд ли Леська по болезности своей подавленность заработала, такой хоть десять сломанных ребер: все нипочем. Скорее всего – да голову на отсечение даю, черт возьми! – что-то отменно-херовое произошло, пока меня не было. Гребанный архангел Монобровь, его задница так пиздюлей и просит…

А девка молчит как партизан, тоже мне…

Неожиданно яблофон настойчиво напомнил о себе.

«Потому что я не могу без тебя, вот что…»

Я поперхнулся и чуть с подоконника не свалился в настежь распахнутое окно.

<i>«Ч-чего?! Это в каком это таком смысле?!»</i>

***

Ну что за идиот? Еще и переполошился, как бабка, которой пенсию на почте недодали. Я прислонилась лбом к прохладной стенке, демонстрируя, как убиваюсь от его глупости.

«Ну… вот так»

Сариэль в очередной раз вздрогнул, от вибрации своего айфона. Так он еще и нервнобольной.

И где такой дорогой телефон достал, зараза?! Им что, на работе выдают?