Развратный муж

Безликая Янита

— Знаешь, Глебушка, а ты умеешь быть милым, — улыбнулась и вышла танцующей походкой.

Это было легко.

Слишком легко.

Усмехнулся, услышав женский визг из соседней комнаты.

Чувствую, ещё пару дней, и кто-то в ответ признается в своих чувствах, если не сегодня ночью.

Ночь…

Наконец-то я утолю свой голод.

Глава 9

София.

«Что же мне надеть?» — мысленно стонала, мотаясь по комнате от кровати до зеркала.

Кругом разбросанные вещи, топики, шорты, вызывающие платья. Кошмар,

а все Глебушка накупил. Нет, они очень даже ничего, но пойти в таком на вечер, это то же самое, что сказать: «Пофиг на разговоры, бери меня здесь и сейчас». Чувствую, кто-то будет «за», но мне бы хотелось сначала поговорить, расставить все точки над и. Тем более, если уж я заочно бросила Пашу, который об этом ничего не знает, то хотя бы с мужем все сделаю правильно. Хотя после принятого волевого решения на пляже жить, как я хочу, у меня появился соблазн закрыться с Глебом в спальне и наконец-то предаться разврату. Фи, какая я испорченная девочка. А ещё трусиха…

А если он придет в ужас от того, что я ещё совершенно не опытна? Тот первый раз вообще не считается. Как вспомню, так вздрогну. Брр.

Первый курс, я ещё вполне себе стройная, не налегающая на тортики, тайно встречалась с однокурсником. Помню, как мы сбегали от отцовской охраны, гуляли по ночному городу, целовались. Романтика. Я снова думала, что встретила своего героя. И даже не задумывалась, тому ли увальню я дарю свою девственность. Тот волшебный вечер в моих мечтах должен был быть чем-то нереальным, как в книгах, когда голова кругом, и хорошо так, что улетаешь в космос. Да вот только жизнь — это не книги, а что-то более реальное и не всегда приятное. Скорее уж, болючее и дико неприятное. Хотя, возможно, это только мой опыт, или не тот мужчина. Но результат один: отвращение и совершенное непонимание, от чего люди так кайфуют от секса. Про оргазмы я слышала, но вот узнала, что это за неуловимый зверь, только с Глебом.

Прилично же меня шарахнуло после первого раза, я даже боялась с Пашей спать, не хотела портить впечатления. И вообще, получается, я совсем девочка, шесть с половиной лет ни-ни. Интересно, об этом стоит рассказать?

Застонав, упала на постель, в это время Глебушка во всю уже вел приготовления к ужину внизу, а я ещё даже не приводила себя в порядок. Да и как, когда ванная стоит возле стеклянной стены, а Глебушка на веранде? Но идти на свидание с волосами в ненужных местах явно не круто. Поэтому, взяв оставшиеся восковые полоски, которые я достаточно истратила на Глеба ещё в Москве, отправилась искать надежный санузел, где меня никто не застанет врасплох и не увидит. Я, как ниндзя, на цыпочках перебегала из одной комнаты в другую, боясь быть застуканной мужем. Ну все же не охота, чтобы он понял, к чему я готовлюсь и на какой конец вечера рассчитываю. Кошмар, сделал из меня извращенку. Стыд-то какой.

Нашла нужную комнату, только на первом этаже, чуть не встретившись с Глебушкой нос к носу. Комнатка была самая скромная, по моим догадкам принадлежать должна обслуживающему персоналу. Поэтому папочка не заморачивался и сделал все, как для нормальных людей: санузел без прозрачных стеклянных стен и всякой современной лабуды. Единственный минус — это идеальная слышимость.

Я слышала даже дурацкую песню, которую напевал муж, находясь на кухне. Сначала офигела и еле сдержала смешок, а потом ужаснулась.

Ведь я сейчас воду включу, и догадается, что я тут моюсь.

Что, в принципе, и следовало ожидать, после того, как я на свой страх и риск приступила, надеясь, что пронесет, Глебушка уже стучал в дверь ванной.

— София, это ты?

Закатила глаза, нет, блин, привидение.

— Да, я, — покраснела, потому что поза у меня была ещё та, а дверь хлипкая, сейчас как откроет, и я со стыда умру.

— А что ты делаешь здесь? — не понимал Глебушка.

— Моюсь, — пискнула.

— Моешься? — в голосе было неподдельное удивление. — А почему не у себя?

— Слушай, какая разница? Мне захотелось здесь, нельзя что ли? — правильно, лучшая защита — это нападение.

— Да почему нельзя, — Глебушка там, наверное, офигел от моих причуд. — Мойся, скоро ужин будет готов.

— Ага, спасибо.

Ушел, вроде уже все позади, да вот только пока я выщипывала себе, так сказать, перышки с помощью полосок, пыталась не издавать лишнего звука. Но это так сложно, особенно, когда очень больно.

— София, с тобой там все хорошо? — конечно же он услышал.

— Все нормально! — рыкнула, отдирая очередную полоску. — Чтоб тебя! — прошипела, на глазах навернулись слезы.

— Не понял.

— Глеб, дай мне помыться! — рявкнула так, что от мужа и след простыл.

Уже возвращаясь к себе, злющая, думала, что там не особо все было и печально, чтобы себя подвергать таким страданиям.

Не став больше выбирать и нервы тратить, взяла первое попавшееся под руку платье белого цвета. Надо же, как все символично. Кудри в порядок привела, накрасилась и посмотрела в зеркало. Нужно сказать, что Глебу понадобится вся его выдержка, чтобы смотреть мне в глаза, а не на глубокий вырез на груди. Я, конечно, горжусь своим размером, но вот чтобы так, совсем ничего не скрывая, это даже меня смущает.

Возможно, я бы и переоделась, да вот только Глебушка устал ждать и приперся лично, всем своим видом показывая, что больше ждать не намерен. Вот только узрев всю меня, а точнее моё декольте, завис.

— Какая ты… — сглотнул.

— Какая? — хмыкнула, чувствуя, как от его откровенно пошловатого взгляда твердеют соски, а это платье не подразумевает под собой бюстгалтер.

Поэтому на губах мужа появляется самодовольная ухмылка.

— Горячая, — смотрит уже в глаза.

И этот взгляд заставляет все женское нутро изворачиваться от нетерпения.

— Ты тоже ничего, — еле заставила себя ответить.

— Пойдем? — полувопрос, и он делает шаг навстречу, заставляя меня глубоко вдохнуть его парфюм.

Как же он пахнет, голова кругом, хочется прижаться и нюхать. Это вообще нормально? Или у меня совсем крыша едет?

— Нам нужно идти, — мямлю, когда муж продолжает сокращать между нами расстояние.

— Нужно, — отвечает, проводя костяшками пальцев по щеке. — Но сначала…

Не договаривая, жадно целует.

От эмоций подкашиваются ноги, и если бы не крепкие объятья, валяться бы мне в ногах муженька от потери чувств.