Развратный муж
Шрифт:
— Ужин, — напоминаю, когда мы разрываем крышесносный поцелуй.
«Божечки, можно ещё раз и не останавливаться?» — ноет оголодавшее нутро.
— Как хочется послать этот ужин к черту, — признается Глеб. — Но нам нужно поговорить.
— Угу, — киваю головой.
Разочарование растекается внутри, но в тоже время дикая свобода в своих поступках пьянит. Я делаю, что хочу, папочка был бы в шоке.
Глеб, обнимая за талию, помогает спуститься вниз, отодвигает
— Спасибо, — поворачиваюсь к Глебу и тону от нежности в его взгляде.
— Вечер только начинается, ещё рано говорить спасибо, — тепло улыбается.
— Тогда спасибо за волшебное начало, — снова смотрю на закат.
Мне кажется, это необычный закат в моей жизни, это закат моего прошлого, нерешительности, вечного побега от проблем. Это что-то новое и знаковое, я чувствую. Я знаю точно, что следующий закат буду встречать другой женщиной.
— Так зачем ты меня сюда привез? — возвращаю внимание к мужу.
— Сразу в пропасть, нет бы попробовать еду для начала.
— Глеб, неужели ты смущаешься? — мои губы живут отдельной жизнью счастливой женщины. Улыбка от уха до уха.
— Хорошо, начну сначала. Мы же с тобой часто пересекались до свадьбы на городских мероприятиях, помнишь?
— Я помню, но мне казалось, ты меня не замечал.
— Тебя невозможно было не заметить.
— Ну да, с этим не поспоришь, такого хомячка попробуй не заметь, — усмехнулась.
— Прекрати, — поморщился. — Ты была красива.
— Что? — сморщила нос.
— Так, лучше молча слушай, а то все портишь, — недовольно заявил Глеб.
Тоже мне, какие мы чувственные.
— Ты была очень доброй и отзывчивой.
— Зато ты отъявленным козлом, — хмыкнула.
— Плюша!
— Да молчу-молчу.
Принялась за салат, все-таки нужно чем-то закрыть себе рот, а то так язык и чесался.
— Я влюбился в тебя после дня рождения твоего отца, тогда мы с отцом были приглашены, и ты была неотразима.
Подавившись салатом, во все глаза смотрела на Глебушку.
— Не веришь, да? — разочарованно хмыкнул.
Вспоминая свои габариты, не верила ни слову. Такую полюбить нельзя.
— Знаешь, очень… — подбирала слова, — неубедительно.
Мягко сказано.
— Ты была такая зашуганная, всего стеснялась, с тобой даже не заговорить нормально.
А вот это правда.
— А я гнал от себя мысли, что влюбился, в моей семье это не особо приветствуется. Любить кого-то.
— Почему?
— Давай не об этом сейчас, — судя по виду мужа, это была довольно больная тема.
— Хорошо, продолжай.
— Но я все равно поделился с отцом, надеялся получить совет, — усмехнулся.
— Ты
— Влюбиться в кого-то и просто встречаться с женщиной для секса — это разные вещи.
— Интересно, и чем же? Я на женщину не похожа была? — улыбалась.
— Нет, ты была для меня чем-то дорогим, как дорогая фарфоровая кукла, с которой нужно вести себя осторожно, чтобы она не разбилась. Я боялся причинить тебе боль.
— Ты сейчас серьезно? Это все не тупые шутки?
— Почему у такой шикарной женщины такие большие комплексы? Конечно, я серьезно перед тобой душу выворачиваю.
Так, мне нужно выпить. Срочно.
Осушив бокал вина, не веря, смотрела на Глеба. Это что-то из рода фантастики, чтобы такой красавец влюбился в прошлую меня, толстую дурнушку.
С трудом верится. Точнее, вообще не верится.
— Тогда почему ты так говорил со мной… — стало невыносимо тяжело говорить, главное не зареветь от обиды, — на свадьбе?
Воспоминания так сильно обидевших меня слов до сих пор причиняли боль. Хотя столько воды уже утекло. Так все изменилось.
— Я тебе уже сказал, что советовался с отцом, но он, как всегда, решил все провернуть для своей выгоды. И пока я думал, как подойти к тебе, они решили нас поженить. Сначала я не знал, что это ты, и убивался, потому что любил тебя, а приходится жениться на ком-то другом. Ненавидел отца, презирал. А потом увидел тебя в лимузине и ещё больше разозлился.
— Почему?
— Потому что все должно было быть не так! — голос мужа надломился. — Я должен был за тобой ухаживать, мы бы ходили на свидания, целовались, занимались любовью. И однажды я бы сам встал на одно колено и сделал бы тебе предложение, а ты бы сама ответила согласием, — Глеб не отрывал от меня взгляд, а я молча плакала, тронутая его словами.
— Но…
— Я сорвался на тебя, на ту, которую люблю. Был дураком, понимаешь? А потом боялся попросить прощения, ещё больше оттолкнуть тебя своим признанием в любви.
— Я бы действительно подумала, что ты поехавший, — усмехнулась, смахивая слезы с щек.
— Поэтому сжал зубы и отпустил. Наверное, это была одна из самых больших ошибок в моей жизни. Ты так меня ненавидела, смотрела с таким призрением, это было невыносимо.
— И от большой любви ко мне ты перебирал женщин, как перчатки? — внутри все сжалось, ведь это теперь задевает, хотя раньше было плевать.
— Я хотел забыть тебя, пытался, но не получилось. А потом день рождения матери, и ты такая соблазнительная, так открыта ко мне, мила. Я тогда голову потерял от ого, что ты в моих объятьях. А ты всего лишь хотела поиграть. Знаешь, после той ночи я понял, что больше так не могу.