Разыскиваются полицией
Шрифт:
— А я что делаю?
— Мы ничего не нарушаем. Едем, и все.
— Он быстро приближается.
— Да.
Дайана следовала за грузовиком, но немного поотстала, чтобы увеличить дистанцию. Окинула взглядом окрестности. Ничего, кроме полей и плоской земли. Некуда бежать, негде спрятаться. Коп двигался по левой полосе, догонял их, расстояние сокращалось.
— Похоже, за кем-то гонится.
— Не за нами. Мы ему не нужны.
Дайана не разобрала, то ли Гейл констатировала факт, то ли молилась вслух.
Патрульная машина оказалась в трех корпусах позади,
Патрульная машина обогнала их, потом идущий впереди грузовик и скрылась из виду.
— Черт бы его побрал, — прошептала Дайана, досчитала до десяти и перестроилась в левый ряд.
— Что ты делаешь? — встревоженно спросила Гейл.
— Хочу посмотреть, куда он делся.
— А нам какое дело? Пусть едет своей дорогой.
— Вот в этом я и собираюсь убедиться. Что он едет своей дорогой.
Полицейский был уже далеко, и машины поспешно перестраивались в правый ряд, пропуская его вперед. Дайана выждала еще несколько минут — патрульный автомобиль не собирался снижать скорость. И она опять укрылась за грузовиком.
— Вот так-то. — Дайана повернулась к Гейл. Та закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. Со стороны казалось, что она спит. — Иногда очень плохо, если не служишь в полиции.
Дайана задала команду автоматической системе поддержания заданной скорости, включила радио и меняла станции, пока не услышала Бонни Райта — «Давай дадим людям повод, чтобы было о чем поговорить». Вела машину и думала: как Гейл может сейчас спать? И удалось ли Ренфро выполнить ее просьбу.
Солнце стояло уже низко. Дайана решила, что если она затормозит у заправки и остановится отдохнуть, то Гейл проснется, но ее спутница не открыла глаза. Дайана наполнила бак, расплатилась и вырулила на стоянку. Гейл спала. Ее веки подрагивали. Дайане хотелось в туалет, но она боялась оставить спутницу одну, спящей в машине в таком месте, где любой мог незаметно приблизиться к ней. Она дождалась, когда веки Гейл перестали трепетать, и поняла, что у той закончилась фаза быстрого сна, период сновидений.
— Гейл. — Она дотронулась до ее плеча.
Гейл пошевелилась. Стряхнула с себя сон, взглянула в ветровое стекло и протерла глаза.
— Где мы?
— На северной окраине Оклахома-Сити.
— Серьезно?
— Вполне. Пойду в туалет. — Дайана направилась к дамской комнате, по дороге завернув на колонку за ключом.
Гейл осталась в машине, ее лицо было заспанным. Она не могла поверить, что проспала всю дорогу. Не помнила, когда так спала. Глубоко. Если вообще когда-нибудь так спала. Ей никак не удавалось прийти в себя. Она все видела словно сквозь тончайшую дымку. И даже указатель на бензоколонке, который, как она прекрасно знала, был сделан из ярко-красного и оранжевого
Когда она вернулась к машине, Дайана уже сидела за рулем. Гейл наклонилась к окну:
— Ты в порядке? — Дайана кивнула. — Мне нужно позвонить.
Дайана наблюдала, как Гейл направилась к будке телефона-автомата у въезда на бензоколонку. Она говорила недолго, протерла глаза и записала инструкции на клочке бумаги. Дайана надеялась, что их благодетели, кем бы они ни были, надежны, как утверждала Гейл. Но показалось странным, что сеть заговорщиков только и ждала момента, чтобы оказать ей помощь. Возможно, товарищи Гейл хотели отблагодарить ее за то, что она столько лет провела в тюрьме и ни разу не обмолвилась о своих сообщниках. Похоже на кодекс полицейских — обычной в их среде стене молчания. Благодаря которому ее, вероятно, и удалось упечь за решетку.
Дом находился в северных предместьях Оклахома-Сити и стоял в конце петляющей дорожки, которая мимо сосны и низкорослого дубка выводила на шоссе на восток, в Арканзас. Когда Дайана остановила машину, у Гейл засосало под ложечкой. Сейчас она увидит, как годы изменили ее друзей.
Дом был двухэтажным, из кедровых бревен, с выложенным каменными плитами двориком под навесом, отчего со стороны крыльца приобретал вид фермерского жилища. Вверху массивных дубовых дверей вставлены матовые ребристые стекла, ниже — дверной молоток в виде морды льва. По периметру крыльца на джутовых плетенках висели глиняные кашпо ручной работы с темно-красными и белыми бальзаминами. Во дворике — садовые деревянные столики и кресла-качалки.
К пологому скату крыши гаража на две машины была приделана баскетбольная корзина, во дворе натянут батут. Гейл подметила все эти детали, пока они приближались к дому. Она понятия не имела, что у Криса и Мишелл есть дети. А почему бы и нет? Они поженились примерно через год после того, как был ограблен банк. Гейл не могла вспомнить точной даты. В памяти всплыла отвратительная телефонная будка из красной фанеры рядом с дежуркой в тюрьме. Ей позвонила мать и сообщила: к ним домой пришло приглашение на свадьбу Криса и Мишелл с припиской, что они очень сожалеют, что Гейл не удастся к ним приехать. Но они помнят о ней. К тому времени Гейл еще недолго провела в тюрьме. И надеялась даже с ее приговором выйти лет через пять, хотя и такой срок казался ей непомерно большим.
Не успели Дайана и Гейл выйти из машины, как из дома показалась Мишелл в длинной, со складками, коричневой юбке с орнаментом и желто-коричневом топике из какого-то волокнистого материала — то ли хлопка, то ли пеньки. Длинные волосы локонами падали на плечи. Она раскрыла объятия и приветливо улыбнулась Гейл. Не менее бурно она поздоровалась и с Дайаной.
— Заходите, заходите! — Мишелл повела их в дом.
Гейл удивил ее тягучий выговор. Она внезапно остановилась и обернулась. Дайана оставила машину на подъездной дорожке.