Реалити-шоу для Дурака
Шрифт:
Маша ухмыльнулась. Ну не дурак ли! И вдруг ей пришла в голову гениальная мысль, на которую Иванушка не мог не клюнуть:
— Знаешь, братишка, "Нефер" в переводе означает "прекрасный", "прекрасная"… или "прекрасные". Понимаешь, к чему я клоню?
— Ой, тогда точно, во множественном числе, Нефертити, надо, — он закрыл рот рукой.
— Бедные мертвые уже в саркофагах от такого надругательства над их священными именами перевернулись, а у живых уши красные-красные от поминания их "добрым" словом! — вздохнула сестра.
Иван тоже много хорошего мог сказать про Машу, особенно, как та надругалась над священными языками
28
Считается, что проще программы, выводящей на экран произвольную строчку быть не может. "Hello, world! написал в далекое 60-е годы Билл Гейтс, когда создал язык Бейсик, и теперь все программисты в качестве примитивной программы приводят код, выводящий именно эту строку.
— Не в мертвых дело! — перешел программист сразу к заданию фараона. — У этой Ани-как-там-её спёрли дорогущие сережки. Зачем и почему? Вот это и нужно узнать.
— Что, Шерлоком Холмсом нанялся?
— Ну, типа того. Уж куда приятнее, чем блины на камнях печь. Расскажи мне еще разок об окружении Тутанхамона и этой… впрочем, Ане с длинным именем. Мне что-то сдается, кто-то из их семейки подшутил.
Маша пригласила брата сесть за обеденный стол, а сама, расположившись рядом, начала вспоминать курс из предыдущего семестра. Конечно, имена слуг за три с половиной тысячи лет забылись, а из знати, кроме царской четы, Эйе, Хоремхеба, вредины Сехемра и трех младших дочерей Эхнатона никого во дворце быть не могло. Разве что, писец и казначей.
— А женщина, высокая такая, сероглазая, черноволосая, кудрявая, богато одетая, с царственной осанкой, с маленькими царевнами всё ходит, это кто? — вспомнил Иван Дурак личность, которая почему-то запала ему в душу при первом посещении дворца.
— Не знаю, — пожала плечами сестренка. — Может, воспитательница.
Иван отчаянно крутил головой. Нет, не могла эта прекрасная дама быть банальной няней, слишком она… ну, на прислугу не походила. Царица она, и точка!
— Кия? — вопросительно посмотрела Маша на брата. — Я всегда считала, что вторую жену Эхнатона с позором выгнали из Ахетатона за год до смерти еретика. Неужели ты хочешь сказать, что митаннийская царица Тадухеппа [29] … жива? Ваня!
29
Так звали Кию до замужества с Эхнатоном.
— Кия-моторс — японская фирма, — пробормотал он. — Не смыслю я в этой египтологии, да простит меня консольная Бастет. Но по возрасту та женщина, что я видел во дворце, подходила Тутанхамону в матери. Выражение лица похожее, что ли… Анализа ДНК не делал, с уверенностью сказать не могу.
— Значит… — шептала сестренка, затаив дух, не обращая внимания на шуточки своего
— Мерин-чего? — спросил Иван, но она его не слушала, поэтому Дурак погрузился в раздумья.
Выходило, что во дворце еще жила мать фараона Кия. Вряд ли эта женщина стала бы заниматься кражей украшений, потому что подобные выходки — ниже ее царского достоинства. Младшие дочери Эхнатона были еще слишком малы, чтобы таскать безделушки старшей сестры.
Выходило так, что троица Эйе-Сехемра-Хоремхеб, которых Иван с легкой руки случайно назвал Бывалым, Трусом и Балбесом, соответственно, были главными подозреваемыми, уж кто-кто, а эти трое могли что-нибудь и похлеще "Операции Ы" замутить. Зачем им это надо — придумать только, и фильм можно снимать.
Кия, по рассказам Маши, слишком любила сына, чтобы позволить ему огорчаться из-за жены, хотя митаннийская царевна имела все права ненавидеть Анхесенпаамон как падчерицу. Маша по учебникам истории знала, что митаннийская подданная выполняла при дворе Эхнатона роль шпиона. Потом, как говорилось всё в тех же учебниках, старшая дочь еретика, Меритатон, уничтожила Кию.
Но оказалось, что учебники врали! Археологи ошиблись! И шпионка до сих пор крутилась в верхних слоях власти Кемета, несмотря на то, что страну с названием Митанни несколько лет назад завоевали хетты. Но никак не увязывается личность Кии с серьгами Анхесенпаамон, как ни крути. Не нужно ей украшение. Не дань же хеттам подносить.
— Так, понятно, что ничего не понятно, — сделал никчемный вывод Иван Дурак, — а теперь представь, Маш, что сережки украл кто-то из так полюбившейся мне троицы. Зачем им это?
Она насупилась. В логике девушка была не сильна, но воображение у нее имелось то еще. Она представила себе и рассказала Ивану об Эйе, ворующим ночью серьги Анхесенпаамон. Раз советник женился на этой женщине, когда она овдовела, значит, был к ней как минимум неравнодушен…
— Стоп! — прервал Машу брат. — Не ты ли говорила, что Аня, овдовев, решила захватить власть, Екатерина Вторая, блин, местного масштаба. Может, Эйе, женившись на ней, лишь предотвратил маразм в высших политических кругах? Хотя, Тутанхамон его как-то не ценит.
Девушка сидела и смотрела перед собой. Была еще одна историческая справка, которую она не хотела говорить Ивану, потому что сама не верила: будто бы этот некрасивый Эйе, похожий на Хрущева, толстый, обрюзгший, был отцом Нефертити, то есть дедом Анхесенпаамон. Если бы эта версия из другой эры была правдой, то мотива для кражи у советника не находилось, дед не пьяница, чтобы у внучки украшения воровать.
Но Маше в голову пришла и еще одна идея:
— А что, если девушка мечтала о троне при живом муже, что если она прикончила Тутанхамона ради этого, и…
— Постой, — перебил ее Иван, — женская логика убийственна! При чем тут серьги? Да и фараон не такой дурак, чтобы…
— Да уж, Дураков тут только два — мы с тобой, — вздохнула сестренка.
Они еще долго обсуждали Анхесенпаамон и ее серьги. Каким только нехорошим человеком они ни сделали жену фараона: то она сама украшения спрятала, заподозрив мужа в измене, чтобы он на нее внимание обратил; то царица решила переплавить их в браслет с ядовитым покрытием, чтобы отравить мужа; то… впрочем, чего гадать, если не мешало бы допросить потерпевшую.