Реализация ниже себестоимости

Рассказов Александр

"Фух, на земле".

Старкова охватило обычное в таких случаях чувство эйфории. Вокруг щебетали птицы, пахло травой и полевыми цветами. Настроение было прекрасным. Он осмотрелся. В том месте, где прошло приземление, была небольшая лунка, два ростка подсолнуха, по всей вероятности, пропали. Вот кто никак не ожидал, что на них свалится парашютист. Купол безжизненно лежал на растениях. Старков снял каску и услышал самолет. Он летел на той же высоте, километрах в четырех от него. Двигатель работал на малых оборотах, из чего Старков сделал вывод, что на борту готовятся к выброске. И не успел он это подумать, как от серебристого

корпуса отделилась маленькая точка, и за ней в воздухе возникло белое облачко раскрывающегося парашюта. Выбросив три купола, двигатель прибавил обороты. Когда самолет пролетал над ним, Старков принялся размахивать каской. С такого расстояния невозможно было разглядеть, смотрит ли кто-нибудь на него, но он увидел черную точку проема двери и то, как она исчезла. После чего АН2 заложил вираж и продолжил набор высоты. Старков недоумевал, почему его выбросили отдельно от группы. Но делать было нечего и он принялся укладывать купол и стропы в сумку. Когда все было готово, Старков ощутил весь комизм своей ситуации. Его выбросили километрах в пяти от аэродрома, и теперь это расстояние ему придется пройти пешком, да еще с тридцати килограммовой сумкой. Когда он вышел с поля на окольную дорогу, по его спине уже сбегали струйки пота. Он сел на островок зеленой травки на обочине и с удовольствием закурил. Настроение не портилось. Идти совсем не хотелось, но не потому, что было лень или тяжело. Его колдовала обстановка авантюрности и небольшого приключения, в которое он попал. Конечно, если бы не парашют, ничего необычного в его положении не было, просто дышит воздухом. Но вот этот казенный номер на сумке придавал какое-то особое отношение происходящему.

– Старков обернулся на звук за спиной. По дороге ехала телега запряженная рыжей лошадью. Ею управляла такая же рыжая девчонка лет восемнадцати, одетая в ситцевое платье в крупный горошек и кеды. Она нахально рассматривала его не то смеясь, не то улыбаясь.

– Ну, что, прыгун, подвезти?

– Будь ласка.

– А расплачиваться чем будешь?

Старков оторопел от такого обращения и часто заморгал глазами.

– Да не бойсь, не обижу.

– У вас все такие?

– Какие такие?

– Ну такие... Непосредственные.

– Это точно. Не по средствам живем, вот и непосредственные.

– Тебе сколько лет-то, красавица?

– Ой, в краску меня вогнал.

Ее звонкий голос звенел над полем как колокольчик, и в откровенно распущенной манере поведения не было ничего пошлого и развязного.

– Садись, милок, с ветерком прокачу.

Старков закинул сумку через борт телеги и сел рядом с ней на козлы, обняв ее одной рукой за талию. Она рассмеялась, словно рассыпала столовое серебро.

– Ой, азарник.

Она покосилась взглядом, которым смотрит любящая мать на расшалившееся дитя. Старков прекрасно понимал, что его возраст не помогает выглядеть с ней даже на равных. Здесь главная она, а он - непослушный ребенок, отбившийся от родителей.

– Но-о, сука.

Она хлопнула вожжами, и лошадь неожиданно резко тронулась вперед. Старков не удержался на козлах и кубарем полетел назад.

– Эй, прыгун, ты куда? Уже уходишь?
– засмеялась она.

Он сел обратно, больше не пытаясь обнимать ее и держась за козлы обеими руками.

Ее заразительный смех, казалось, проникал в него и готов был разорвать изнутри. Старков сдерживался изо всех сил,

пытаясь не надорвать живот.

– Откуда знаешь, что прыгун?
– спросил Старков, только чтобы выдохнуть воздух.

– Видела, как ты подсолнечник попортил. Цельный столб пыли поднял.

– Так уж прямо и столб.

Она кивнула в ответ, не переставая улыбаться.

– Жалко тебя стало, думаю, аж ножки пообломал.

Старков не выдержал и прыснул смехом. Все в этой девушке смешило его: ее откровенно клоунская рыжая шевелюра, ее кеды, манера говорить, но больше всего ее заразительная улыбка на конопатом лице.

– Как тебя зовут, солнышко?

– Ленка, разумеется.

– А сестренку?
– он показал на хвост рыжей кобылы.

На этот раз она закатилась смехом, потрясая вожжами в воздухе:

– Мы даже не родственники.

Старков готов был провалиться и думал, что если ему показать палец, то, наверняка, лопнет.

– Ой, хватит, помилуй!

– Я смотрю ты мне рад.

– Старков решил уйти от темы и предложил:

Дай мне поуправлять телегой.

– Те-бе, - она отодвинулась в сторону и издалека посмотрела на него с нарисованным недоверием.

– Да ты на поле попасть не можешь, кто нас искать то будет?

На Старкова опять нахлынул приступ смеха, и он пополз в телегу превозмогая боль в животе. Он лежал на сене или соломе не зная, что это было и смотрел на проплывающие в небе облако. На душе было невероятно хорошо.

– Как тебя зовут, прыгун?

– Алексей Старков, бухгалтер-ревизор, помощник аудитора.

– А, мамоньки.

– Стану известным, напомни мне, чтобы я таких как ты не забывал.

– И много у тебя таких как я?

– Одна ты у меня, Аленушка.

Телега съехала с основной колеи и остановилась. С ней поравнялся аэродромный УАЗик на шинах не то от самолета, не то от трактора.

– Эй, лотчики, ваше дерьмо? Забирайте!

– Из УАЗика, буквально, вылез долговязый парень.

– Он себе что-нибудь сломал?
– - озабоченно спросил парень.

– Не знаю, - отозвалась рыжая Лена. Он в шоке, смеется только, когда в сознание приходит.

Старков закатился очередным приступом смеха.

– Вот видишь, головой ударился. Каска, как арбуз - в куски, а на самом ни царапинки.

Долговязый подошел к телеге и стал внимательно разглядывать Старкова. Увидев брезгливо вытянутое лицо, он засмеялся так неожиданно, что долговязый в испуге отпрянул.

– А ты его до аэродрома не довезешь?

– Нет, милок, у меня скотина голодная. Ладно, прыгун, - сказала она обращаясь к Старкову, перелазь как-нибудь.

– Тот послушно слез с телеги и потянулся за сумкой. Долговязый парень в два прыжка оказался рядом и выхватил ее из рук Старкова.

– Это шутка, - спокойно сказал Старков.

– Хорошо. Садись в машину, я помогу.

– Старков не стал его убеждать и повернулся к Лене:

– Солнышко, ни одно мое знакомство не было таким коротким и таким приятным. Веришь?

– Не, не верю.

– Старков подошел к телеге потянул ее за руку и чмокнул в конопатую щеку.

– Это было великолепно.

– Ой, мамоньки, что делается.

Старков обернулся к машине и увидел долговязого, ничем не отличавшегося от фонарного столба. Его глаза готовы были вывалиться из орбит и блестели фарфоровыми изоляторами на высоте двух метров.