Реализация

Лобанова Елена Константиновна

– Соглашайся, - голосом Витольда посоветовал Талик.
– Я совсем не прочь повоевать, но у меня пока такого опыта нет - против армии в одиночку драться.

О том, что у него вообще никакого опыта нет, только - желание, Талик тактично умолчал.

Катерина отчаянно замотала головой:

– Не хочу в старушку превращаться!

– Эта...
– увещевал Баська, - временно же.

– Обобществят, - привела свой аргумент Силь.

Аргумент оказался решающим. Видимо, Катерина что-то накопала в своих исторических познаниях и сдалась.

Талик настроился

понаблюдать за процессом, но всё произошло так быстро, что он опять не успел увидеть, что и как меняется. Катерина вздрогнула и стала несколько костлявее на ощупь. В демонический подбородок Талика упёрся седенький старушечий пучок, в руках попаданки вместо кастрюли оказался закопченный котелок. Вид сверху и сзади мало что давал, а просить Катерину "показать личико" было как-то неудобно.

Самым практичным и бестактным оказался Баська:

– Шарман в натуре... эта... нормально, значит. Демон и ведьма. Ягуся-бабуся, - описал результат гномыш.

Катерина всхлипнула. Пришлось утешать. Талик придумал красивое имя для нового образа: "Ядвига-травница", Силь посулила вознаграждение за помощь властям. Баську отругали за чёрствость.

Истерику удалось предотвратить, а зеркало - не дать.

Пока утешали Катерину, конвоир успел ещё раз проверить окрестности и теперь торопил:

– Нам туда, - махнул он рукой влево.
– Следы лошадей и людей видны отчётливо, - отрапортовал Нальдо.

Налево, так налево. Талик покрепче прижал к себе тощую старушку и тронул коня.

Сначала ехали молча. Нальдо держался рядом с "Коллонтай", Баська с хоббитами, как обычно - замыкающим. Талик размышлял. Кажется, он нашёл объяснение клыкастой усмешке своего мерина. Никакой мерин - не бывший попаданец. Зубы ему пристроила Силь. Сущности были согласны с писателем и требовали, чтобы Виталий при случае поблагодарил Сильмэ за избавление от полоумного грифона. Не соглашался благодарить только Горгуль:

– Она ж для себя старалась. И вообще, с такими способностями она от нас любую девицу отвадит. Превратит в монстра, и прощай девочки!

На его злопыхательство никто не обращал внимания. Даже Витас понял: герой-любовник сильно сомневается в своих способностях обольстить Сильмэ. А ещё завидует. Захотел облик поменять - раз, и готово. Круто. Не то что метаболизм менять и перья отращивать. Кстати, о перьях. Талик порылся в седельном мешке и сунул в руку горестно вздыхающей Катерине "букет" перьев:

– Вот...
– замялся писатель Золотов, - цветы были бы неуместны. Демаскировка. А так... и в хозяйстве пригодятся.

– Спасибо, - растроганно прошамкала Катерина.
– Очень редкий цвет.

Примерно часа через три Талик с удивлением поймал себя на мысли, что всё это время поддерживал светскую беседу с "милой старушкой Ядвигой". Начали с перьев, перешли на цветы, коснулись символики цвета, красного в частности, переключились на пролетарские символы, а теперь Талик слушал лекцию о февральской буржуазной революции семнадцатого года. Катерина оказалась интересной рассказчицей, а ещё - учителем истории

и убеждённой монархисткой. История в её изложении оказалась занимательной штукой. Писатель Золотов сделал вывод, что ему просто не повезло с учителями в детстве, иначе он точно учил бы и историю, и даты. Указ временного правительства N1 "Об отмене воинской дисциплины в армии и выборности командиров" потряс его до глубины души.

– Три года воюющая армия!
– Гневно вопил Талик, учитывая всё, что запомнил из рассказа образованной попаданки.
– Первая мировая! Армия в окопах год сидела! Как можно такой указ подписывать!? Маразм!

– Скорее подкуп, - не соглашалась Катерина.

На стадии громкого, но очень даже культурного спора "был ли Керенский имбецилом или вражеским наймитом", их неожиданно прервали.

– Правыльно заслужэная пэнсионерка говорит, - заявил, выдравшись из придорожного кустарника, усатый мужик в "околовоенной" форме.
– Всо врэмэнное правитэльство - продажныэ твари и либэральная сволочь.

Мужик достал из кармана трубку, и Талик понял: перед ними Сталин, не понятно который по счёту, и ещё - их подслушивали. Ладно, подслушать демонически-громкие вопли - дело не хитрое.

Конвоир и Коллонтай дружно развернули коней. Наверняка оба аборигена давно заметили слежку, но прикидывались "лопухами". Конспираторы!

Из кустов с другой стороны дороги шустрой белкой метнулся мужичонка в кепке и поношенном пиджачке. По тому, как он смял свою кепчонку, обнажив лысину, и вытянул руку в характерном жесте, Талик сразу же опознал главного вождя пролетариата. Конкурент первого-встречного-Сталина не желал упускать возможности выступить с речью.

– Вот поэтому, - сразу вписался в тему псевдо-вождь, - было аг'хиважным взять власть в кг'епкие пг'олетарские г'уки и восстановить пог'ядок в стг'ане!

Катерина ощутимо напряглась, собираясь отстаивать свою точку зрения на то "что стоило и сколько", но вмешалась Силь:

– Дело Ленина живёт и побеждает! Да здравствует товарищ Сталин!
– Рявкнула она вместо приветствия.

Внимание вождей тут же переключилось на неё, а из окрестных кустов и чахлой березовой рощи стали выходить представители тех самых попаданческих войск в форме разной степени поношенности. Худо-бедно общим в их одежде был только цвет. Но очень худо-бедно. Кое-кому посчастливилось обзавестись почти военной расцветкой, а кто-то точно действовал кустарными методами и красил, чем попало. Талик насчитал больше шестидесяти бойцов и сбился.

– Не аутентично одеты, - тихо шепнула Катерина.

– Сброд, сударыня, - по-графски, но тоже шёпотом согласился Талик.

"Ленин" первым успел с вопросом:

– Затг'удняюсь опг'еделить... Клаг'а Цеткин, Г'оза Люксембуг'к...

– Коллонтай, - сказала, как припечатала, Сильмэ.

– О! Безмег'но рад! Вы, помнится, пег'еводили мои труды, - немедленно подобрел местный Ильич, за которым вряд ли водились какие-нибудь труды, кроме страшно трудного дела: копировать ленинский прононс. Судя по ошибкам, полностью соответствовать вождю и впрямь было трудно.