Реализаты
Шрифт:
– Кошмары, - сказала Ая.
– Пусть спокойно поспит.
***
– Тьма делает невидимыми не только кошмары, - сказал марсианин.
– Но мальчик и правда устал.
Он сел на пол, облокотился спиной о диван, на котором спал Мэтт, поставил блюдо с плюшками и горячим кофе между собой и Аей и пожал плечами в сторону Бенжи и его маленького собрата: извините, для вас ничего нет.
– Ну и наворотил ваш Пилот, - сказал он вслух.
– Он просто испугался, - Ая взяла
– И, собственно, хорошо, что всё так, а не иначе, потому что иначе у нас не было бы этого чудесного вечера.
– Да брось ты, - махнул рукой Бенжи.
– Был бы другой, не менее чудесный. С генераторами устойчивости, автоматами и битой оптикой. Со мной давно не случалось подобных казусов.
– Знаешь, счастье моё, - сказал он, помолчав, - у меня вообще скоро нарисуется комплекс вины перед человечеством.
– Это ещё почему?
– поперхнулась Ая.
– Ну, как почему. Вот уже во второй раз реализаты обижают его, лишая удобств, связанных с энергообеспечением, и я в этом вроде как виноват.
– Да брось ты, - махнул рукой маленький андроид, точь-в--точь как недавно отмахивался от Аи сам Бенжи.
– Ты - только промежуточное звено.
– Промежуточное, - согласился Бенжи.
– Но всё-таки звено.
Из соседней комнаты, хрупкая и изящная в слабом свете дрейфующих под потолком Аиных светлячков, вышла переодетая в воздушное жёлтое платье Сюзи. Оранжевый "паучок" телепата на её голове смотрелся стягивающей волосы лёгкой вуалькой.
Светлячки вспыхнули рождественской гирляндой, поменяли свет с белого на жёлтый и опустились ниже.
– Я так и не понял, а с машинами это тоже работает?
– непонятно у кого спросил маленький андроид, глядя на то, как Сюзи обходит их компанию и садится на диване, у ног спящего Мэтта.
Да, кивнула Сюзи, работает, и развела руками.
– В плане донора. В плане реципиента - нет. В том смысле, что тебя услышат, а ты не сможешь, - пояснил марсианин и вздохнул:
– Вселенная спит, положив на лапу с клещами звёзд огромное ухо*...
– И каким боком развёрнута к этому огромному уху ваша замечательная семья?
– поинтересовался гномик.
Он посмотрел на марсианина, потом на его жену и внезапно спохватился:
– О!.. Я не хотел никого обидеть. Просто, будучи причастным к местной службе безопасности, я был причастен к процессу сбора и обработки информации.
Он моргнул.
– Я мог вас знать.
Мужчина растерянно оглянулся на сидящую на диване женщину, и несколько секунд они смотрели друг на друга, как пойманные с поличным заговорщики.
– Мы с Сюзи думаем, что огромные уши системы - это вовсе не камеры для допросов, - наконец сказал он.
– Мы думаем, что настоящие уши системы - это собственная душа.
– О! А вы не только дипломаты!
– прищурившись, засмеялся гномик.
– Вы ещё и романтики! Ни
Он вскочил на ножки, лицо его в долю секунды стало серьёзным и даже зловещим, а его пластиковая головка, покачиваясь, оказалась чуть выше человеческого лица.
– А знаете, где фигурировала?
– не то прошептал, не то прошипел он, с плохо скрываемым сочувствием глядя на человека сверху вниз.
– О душе всегда вспоминали там, где надо было обмануть и поиметь, так и не дав ничего взамен. Бедные, бедные люди...
Он закрыл ручками лицо, словно собираясь расплакаться, но через пару мгновений выглянул сквозь закрывающие лицо сомкнутые пальцы и снова захохотал.
– По-моему, у него нелады с психикой, - под этот хохот шепнул Ае Бенжи.
– Не знаю, правда, стоит ли вмешиваться...
– Да нет у меня и никогда не было никакой психики, - отсмеявшись, устало сказал гномик.
– Да, собственно, и у тебя тоже.
Ая нахмурилась. Светлячки под потолком приобрели нежный голубой оттенок, а сок, который она держала в руке, покрылся тонкой ледяной коркой.
– Странно, что ты обижен на нас,- сказала она.
– Обижен?! На вас?!
– искренне удивился гномик.
Он посмотрел на Аю, потом на сидящую на диване женщину и развёл руками, копируя её недавний жест.
– Вы такие же аборигены, как и я. По всем законам жанра это должно вызывать у меня сочувствие, а не обиду.
***
– А знаешь, - сказала Ая, когда в комнате остались только они и видящий десятый сон Мэтт.
– У меня сегодня окончательно оформилось одно странное ощущение. У меня даже не хватает слов, чтобы описать его.
Она вздохнула и крепче вцепилась в обнимавшую её длиннопалую серебристую ручку. Тишина была такой острой, что обоим им было слышно, как бьётся Аино сердце.
– Это чувство...
– она запнулась.
– Это чувство бесконечной важности происходящего, замешанное на безысходности. Несмотря ни на что - ни на нашу с тобой бездомность, ни на всеобщую бессмысленность - то, что реализуется сейчас, правильно и последовательно.
– Оригинальный такой микс, - хмыкнул Бенжи.
– Я даже рад, что меня мало волнует бессмысленность и безысходность.
Он шевельнулся, поворачиваясь лицом к потолку: висящие под потолком Аины огоньки мерцали во мраке маленькими колючими звёздами.
– И правильно, - шмыгнула носом Ая.
– Сегодня мне даже жаль, что я не машина. Я трусиха, плакса и паникёрша.
– Лекарство от яда отличается только дозой, девочка моя, - сказал Бенжи.
– Я знаю, зачем в этой жизни бог сделал тебя женщиной: чтобы ты, не дай бог, не захватила мир. Спи.
И погладил её по спутанным волосам.