Реальная угроза
Шрифт:
— Да, знал. Но сказал, что мои политические взгляды его не интересуют. Ему нужен — гм — мой профессионализм… Как он выразился, «высочайший профессионализм и глубокое стратегическое мышление». — Впервые я увидел Павлова смущённым. — Ты, наверное, знаешь, что твой отец лично возглавляет Генеральный Штаб Ютланда. Так вот, он хочет, чтобы я стал его правой рукой — начальником космических операций. То есть, главнокомандующим всеми Военно-Космическими Силами — и Звёздным Флотом, и Группировкой Планетарной Обороны, и Корпусом космической пехоты, и Космической Гвардией.
— Ого!.. — Впрочем, я не раз слышал мнение от многих людей, что кэп
— Сначала категорическое «нет». Но адмирал продолжал настаивать, и… В общем, вчера я сказал, что соглашусь, но при одном непременном условии: он раз и навсегда откажется от планов государственного переворота на Октавии. Я не намерен участвовать — ни прямым, ни косвенным образом, — в этой бездарной, бесперспективной и кровавой авантюре.
— А что отец?
— Он к этому не готов. Ему милее устроить побоище, чем заключить мирную и взаимовыгодную договорённость с «акулами капитализма». Однако я уступать не собираюсь. Пока он носится со своей безумной путчистской затеей, я вне игры. Я не позволю ему использовать меня.
После некоторых колебаний я сказал:
— А между тем, он уже использовал вас. Причём конкретно.
— Как? Когда?
— Да вот прямо сейчас, — объяснил я, — в разговоре со мной. Я всё удивлялся, почему отец не навязывается мне с объяснениями, не пытается оправдаться, изложить мотивы своих действий. А он прекрасно понимал, что каждое его слово я буду принимать в штыки, подвергать сомнению любое его утверждение. Поэтому он просто ждал, пока мы с вами встретимся и побеседуем. Он знал, что я доверяю вам и полагаюсь на ваше мнение. Он знал, что вы будете со мной откровенным и честно ответите на все мои вопросы. А большего ему и не надо.
Павлов досадливо поморщился.
— Чёрт побери!.. Пожалуй, ты прав, Александр, меня в самом деле использовали. Впрочем, если бы адмирал попросил меня поговорить с тобой, я бы не отказался.
— Но вы бы честно предупредили меня, что действуете по его просьбе. А это заставило бы меня сомневаться в вашей откровенности и непредвзятости.
Кэп тихо вздохнул:
— И тут ты прав. Твой отец — ловкая бестия.
7
Нельзя сказать, что после разговора с Павловым моё отношение к отцу кардинально изменилось. Но моя враждебность начала постепенно угасать, я стал более терпелив и терпим к нему. Если прежде я считал его кругом и во всём виноватым, то теперь мои претензии обрели конкретную форму и сводились к трём пунктам. Во-первых, он был организатором фашистского мятежа на Октавии семнадцать с лишним лет назад. Во-вторых, он готовил новый путч. В-третьих, по его указке был угнан фрегат «Марианна».
И если первое можно было условно простить за давностью, то второй и третий пункты оставались в силе. Из них проистекали следствия, одно из которых было для меня особенно болезненным. Независимо от того, чем закончится история, в которую мы влипли, я, подобно Павлову, мог смело забыть о возвращении в Эриданскую Астроэкспедицию. Моя карьера, которая так блестяще началась, с треском рухнула.
Отец, конечно, понимал, что меня мучит. Однако
— Скажи, Алекс, только честно: чего тебе не хватает на Ютланде? Что у тебя было на Октавии, чего нет здесь?
Поначалу, ему на зло, я хотел было сказать, что свободы. Но я бы покривил душой — чего-чего, а свободы в пределах планеты у меня было навалом. Я мог бывать, где захочу, мог делать, что заблагорассудится. Я мог даже поселиться в любом другом месте, но не хотел расставаться с Яной, а она была против переезда — по её словам, это всё равно не оградит нас от визитов отца, лишь добавит хлопот.
Следующей у меня возникла мысль уязвить отца, заявив, что мне не хватает цивилизации. Но и это было бы неправдой. За пятнадцать лет, не в последнюю очередь благодаря эндокринину, Ютланд из отсталой планеты превратился просто в провинциальную. Он уступал другим мирам главным образом в сфере передовых, наукоёмких технологий, что мало сказывалось на бытовом уровне. Даже нельзя было утверждать, что планета культурно изолирована от остальной цивилизации. Фильмы, книги, музыка, игры, все наиболее значительные новинки из содержимого других планетарных сетей доставлялись на Ютланд всего с несколькомесячным опозданием и здесь беззастенчиво копировались в нарушение всех авторских прав…
— Ты сам знаешь, чего мне не хватает, — ответил я. — Космоса! Я пилот — и не из худших. Я хочу летать. Я с детства мечтал об этом, я наконец добился своего. Но тут объявился ты и всё испортил!
— Почему испортил? У нашей планеты тоже есть флот, ты можешь поступить на службу.
— Ну да. И тем самым стать соучастником твоих тёмных делишек.
Отец нахмурился.
— Если под «тёмными делишками» ты подразумеваешь готовящееся восстание на Октавии, то успокойся — наш флот участвовать в нём не будет. Он предназначен для обороны Ютланда. Да, я оказываю материальную, моральную и организационную помощь эриданским революционерам. Но не военную — иначе это будет не восстание, а интервенция.
Я громко фыркнул:
— Какое, к дьяволу, восстание! Это мятеж, путч!
На мгновение мне показалось, что отец сейчас взорвётся. Однако он взял себя в руки и спокойно произнёс:
— Ладно, не будем спорить о терминологии. Называй это, как хочешь, но сейчас мы говорим о другом. Я гарантирую тебе, что ни один ютландский корабль не будет участвовать в… короче, сам знаешь, в чём. На таких условиях ты согласен служить в нашем флоте?
Я собирался ещё немного поломаться, набивая себе цену, но сразу после слов отца у меня помимо воли вырвался невнятный, но однозначно утвердительный возглас.
— Ну-ка, повтори чётче, сын, — попросил отец, с трудом сохраняя бесстрастное выражение лица. Но глаза его светились торжеством.
— Да, — тихо сказал я.
— Громче. Я плохо тебя слышу.
— Да! — воскликнул я. — Согласен, чёрт возьми! Теперь ты доволен?
— Вполне, — кивнул он.
Затем отец посмотрел на Яну, которая молча сидела за столом, уставившись взглядом в свою тарелку.
— А ты, дочка? Последуешь примеру Алекса?
— Нет, сэр, — ответила она, не поднимая взгляда. — Я воздержусь.