Реальная угроза
Шрифт:
— Ах да, ты ещё не в курсе. По моему предложению, которое одобрил твой отец, в Звёздном Флоте Ютланда введена новая структура лётно-навигационных вахт, рассчитанная на чисто оборонительные действия. Распределение штатных пилотов по трём или четырём группам идеально подходит для экспедиционного режима — при межзвёздных перелётах. Такой порядок принят в Астроэкспедиции и на гражданских судах; его практикуют также и в ВКС тех планет, чья военная доктрина допускает возможность ведения наступательных боевых действий с передислокацией частей флота в другие системы. Мы же не собираемся ни на кого нападать, так что нам нет смысла формировать лётные группы по весьма расточительному
Я кивнул. Странное, на первый взгляд, обстоятельство: сверхсветовые компоненты ходовой системы корабля — вакуумные излучатели и привод Ронкетти — спокойно выдерживали недели и месяцы непрерывного полёта в инсайде, но при слишком частых всплытиях и погружениях сильно «перегревались». Для излучателей основным фактором «перегрева» являлась поступавшая с бортового реактора энергия, необходимая при первом этапе погружения, когда они ещё не находились состоянии динамического равновесия с окружающей средой. Сверхсветовой привод испытывал перегрузки от постоянных переключений режимов работы — холостого, обычного и форсированного; к тому же в апертуре движение корабля было возможно только на форсаже. По этой причине большинство войн как правило велись посредством серии массированных атак длительностью от шести до девяти часов. Если за время такой атаки нападающая сторона не добивалась разгрома противника, её силы отходили в глубокий космос и устраивали передышку часов на двенадцать — четырнадцать. Эта пауза позволяла «остыть» и кораблям обороняющейся стороны.
Но так происходило в обычных условиях. В нашем случае всё было гораздо запутаннее — и одновременно проще. Сначала бой на подступах к системе — по одним правилам. Затем планетарная оборона — совсем по другим. Тут уже и мы лишимся возможности маневрировать в вакууме, а сражение будет продолжаться без перерыва, сколько потребуется для полной победы одной из сторон.
— Я тоже над этим задумывался, — заметил я. — На примере моего «Ориона». Три постоянных пилота, конечно, мало. Девять — необходимо при длительных полётах. А в пределах системы, действительно — для корвета хватит и шести штатных пилотов. Две группы по три человека.
— Вернее, три группы по два, — уточнил Павлов. — Штурман и навигатор. Это для несения дежурств. Если понадобится передислоцировать корабль в другое место, вызывается ещё один пилот и занимает место за пультом погружения. В нештатных ситуациях экстренное погружение может произвести любой из двух дежурных пилотов. Или капитан, если он на мостике. Или старший помощник. В боевой обстановке или во время учений активизируется пульт помощника штурмана, формируется основная группа из четырёх пилотов, а двое оставшихся служат резервом. При планетарной обороне опять возвращаемся к схеме «три по два». По-моему, для корвета нормально.
— Совершенно согласен с вами, кэп, — ответил я. — Кстати, вы случайно не знаете, на кого я могу рассчитывать в пополнение моей лётной команды?
— А ты сам посуди, кого тебе могут дать. Ты берёшь первым пилотом Вебера — классного профессионала. Купер и Дэвис у тебя довольно опытные лётчики, Прайс тоже ничего, да и Элис уже поднабралась опыта. Поэтому с большой долей вероятности я могу спрогнозировать, что две оставшиеся вакансии займут молодые мичманы, только что прошедшие полугодичную стажировку. Это не пугает тебя?
Я
— С какой стати? Ведь я сам не так давно закончил колледж. Определю ребят в пары к опытным пилотам — Дэвис и Веберу. Под их руководством… — Тут я осёкся, сообразив, что таким образом третью пару составят Элис и Кортни, чего мне совсем не хотелось. — Впрочем, нет. Вебер эриданец, а новичкам будет легче сработаться с соотечественниками — Дэвис и Прайс.
— Только ли в этом причина? — спросил Павлов, мигом раскусив меня.
Я покраснел.
— А Вебер с Элис составят Первую группу, — объяснил я, словно оправдываясь. — По правилам, она должна быть самой сильной.
Павлов усмехнулся:
— Ладно, аргумент убедительный. Между прочим, Александр, ты можешь не стесняться и смело готовить представление о производстве Элис в суб-лейтенантское звание. Мичманы в ютландском флоте — это те пилоты, кто ещё не набрал шестисот часов лётной вахты на штатных постах. А у Элис, считая полтора месяца на «Марианне» и четыре — на «Орионе», получается свыше тысячи двухсот часов чистого лётного времени.
— Спасибо за совет, — благодарно сказал я. — Меня уже посещала эта мысль, но я боялся, что… ну, что это воспримут как протекционизм.
— Никакого протекционизма, — заверил меня Павлов. — Элис хороший пилот, я горжусь ею. Тобой я тоже горжусь, но в твоём профессиональном росте я не чувствую своей заслуги. Ты поступил к нам уже зрелым лётчиком и не нуждался ни в каком обучении. А вот с Элис и мне, и Томассону, и Яне пришлось поработать. И я рад, что наши усилия не пропали даром. Элис умна, талантлива, сообразительна, у неё сильно развита интуиция. А что ещё немаловажно — она спокойна, собрана, уравновешена и уверена в себе. Редкие качества для девушки с таким непростым детством.
— О чём вы? — спросил я.
Павлов был удивлён:
— Она тебе не рассказывала? Вот это плохо. Поступая в колледж, а потом и в Астроэкспедицию, Элис представила все документы, ничего не скрывая о себе. — Он помолчал, видимо, взвешивая в уме все «за» и «против». — В ваших семейных отношениях это ваше личное дело, но как её командир ты обязан всё знать. Я распоряжусь, чтобы тебе переслали копии её документов — перед вашим отлётом на Вавилон этого не сделали из-за большой спешки, ведь Элис зачислили в команду чуть ли не в последнюю минуту. А вкратце суть такова: в пятнадцатилетнем возрасте она проходила курс психологической реабилитации. У неё были… ну, некоторые проблемы с отцом.
Я остановился, как вкопанный.
— О, дьявол!.. Это то, что я думаю?
— Да. Это отвратительно, но встречается не так и редко. Хуже всего для Элис было то, что её мать обо всём догадывалась, но закрывала на это глаза. Когда дочь жаловалась на отца, она отказывалась её слушать и называла бессовестной лгуньей. В конце концов Элис сама обратилась в социальную службу, но попросила не доводить дело до суда и не раздувать публичный скандал, который поставил бы крест на её мечтах о карьере пилота. В итоге родителей Элис тихо-мирно приструнили, сама она целый год ходила к психологу, а при поступлении в колледж подверглась тщательной психиатрической экспертизе, которая не выявила у неё никаких отклонений от нормы. Гм, кроме ориентации на девушек — но это уже давно не считается отклонением. — Павлов достал новую сигарету и опять закурил. — Вообще-то случай нетипичный. Обычно такие дети, даже при полной психологической реабилитации, получают противопоказания к профессиям, которые подпадают под категорию экстремальных. Но Элис проявила недюжинную силу воли и твёрдый характер.