Реальность № 3
Шрифт:
– Почему это к сожалению? Что плохого в том, чтобы быстро расправится со своей работой и отправиться отдыхать? Если вы конечно вообще отдыхаете.
– Нет, мы не отдыхаем. – Она снова поворачивается к телевизору и каналы на нём начинают переключаться сами по себе. – В основном, перед Исполнителями стоит задача найти нужного человека и попытаться исправить реальность с его помощью. Но в этот раз меня заставили сделать только грязную работу.
– Моё сопровождение – это грязная работа?
– Именно так. Потому что не могу сделать ничего другого. Не могу попытаться всё исправить и
Я смотрю на телевизор. Каналы больше не переключаются. Там тёмный экран. Дамочка подмечает, куда я гляжу, поэтому тут же говорит:
– Смотрите внимательнее. Это то, что ждёт вас через два дня, если вы откажетесь следовать инструкциям.
Наконец на экране появляется картинка. Вид города с высоты птичьего полёта. Толпы людей бегут по улицам. Кто-то падает и его топчет толпа. Кадр сменяется на другой. Теперь снимают с земли – в непосредственной близости от эпицентра паники. Можно во всей красе разглядеть процесс растаптывания человека: его крики, призывы о помощи, кровь на лице и удары – сотни ударов обувью. По лицу, ногам, рёбрам.
Где-то вдали нарастает звук мотора. Через десять секунд летящий на скорости джип врезается в людей, сминая их под огромные колёса внедорожника.
– Хватит!! – Кричу я. – Я понял!! Отличный монтаж!
– Это вовсе не монтаж. Это запись из будущего.
– Да-да, хороша сказка.
– Вы не верите? Что же вы тогда так встревожены и напуганы?
В самом деле – чего это я? Пора бы уже привыкнуть к чертовщине, что творится со мной в последний два дня.
Я соглашаюсь:
– Хорошо, я вам верю.
– Вот и прекрасно. Всё необходимое уже собрано, – дамочка указывает на рюкзак в углу. – Осталось только доехать до Токио.
Прекрасно.
Эй, Исус. Если ты меня слышишь, то ИДИ В ЗАДНИЦУ! Можно было хотя бы подготовить меня ко всему этому.
Чтоб я всю жизнь так прожил…
Глава 4.
День двадцать пятый с момента написания пролога. Я пью растворимый кофе без сахара и заедаю его лапшой с рыбными палочками. Перед лицом – экран компьютера. За окном слева – вид на частный сектор с четырнадцатого этажа. Все мои надежды быть услышанным погибают под грудой критики и под нежеланием людей читать мои книги. Кажется, просьба Шэда не исполнится никогда. Он никогда не станет героем самой известной в мире книги.
Но мне плевать.
Хрен-то там у вас получится заставить меня забыть о писательстве!
Срать я хотел на то, что книги не в моде!
Плевать, что количество писателей превышает количество читателей!
Я всё равно продолжаю мастерить свою реальность. Назло всем критикам и любителям бульварного чтива!
Как-то самоуверенно вышло…
Кто вообще сказал, что я пишу вовсе не бульварное чтиво?
Мда…
Для начала стоит разобраться в себе, и только потом выпендриваться перед… перед кем? Выпендриваться-то не перед кем.
Короче говоря, проехали…
Проехали так же быстро, как отец Макси проезжал мимо центральной улицы города, спешно заполняющейся паникующими людьми. Пару раз он даже чуть не попал в аварию, хоть и имел огромный водительский
Макси спешно пристегнулся.
Начало дороги не было таким опасным, как сейчас. Из дома они выехали спокойно.
Но.
Началось всё с того, что…
Кирилл Сергеевич (так звали отца Макси) позвонил сыну и приказал, чтобы тот выходил из дома ровно через пять минут. Макси поинтересовался, куда они поедут и что за спешка такая, но в ответ получил лишь недовольство:
– Не задавай лишних вопросов. Если я сказал выходить, значит выходи.
Сын был бы и рад ответить что-нибудь вроде: – «на службе будешь так общаться с подчинёнными, а со мной так разговаривать не надо», но вместо этого он молча кивнул и сбросил звонок. Пускай теперь думает, что хочет. Пусть знает, что Макси недоволен таким отношением, и не собирается разговаривать с им до тех пор, пока тот не извинится.
Через пять минут они встретились у ограды их частного домика.
– Садись! – крикнул отец из салона старенького японца.
– И не подумаю! Пока не скажешь, что происходит, я никуда не поеду!
Макси сложил руки на груди и встал в позу отказа. На улице дул холодный ветер, но парень стоял на своём, хоть и не был уверен, что сможет простоять слишком долго.
– Сдурел совсем? – продолжил человек в машине. – Хватит вести себя как девчонка!
Макси промолчал. Он и так всю жизнь считал себя слабее отца, который практически никогда не принимал участия в его воспитании. Потому отец навсегда запомнился ему как некий незнакомец, изредка появляющийся в его жизни. Незнакомец, жутко пугающий своей профессией. Незнакомец, который, в отличие от Макси, был в состоянии поставить на место любого недоброжелателя. Короче говоря – он боялся отца и, в некоторой степени, ему было даже стыдно за то, что он не такой крутой как его папаша.
И вот.
В этот раз.
Вместо того, чтобы расплыться перед сыном в объяснениях, отец в очередной раз давил авторитет сына, крича тому:
– Залезай быстрее! Иначе я сам тебя затолкаю!
Все, кто знал отца Макси, знали и то, с какой уверенностью он мог кричать, угрожать и уничтожать самооценку собеседника. И сыну явно стоило бы послушать отца, после услышанного. Но, вместо того, чтобы исправно выполнить требование, Макси внезапно выпалил:
– Ну уж нет! Хрен тебе! Я больше не собираюсь слушать твои крики! Если тебе больше нечего сказать, я пошёл домой!
Лицо Кирилла Сергеевича резко изменилось. Макси этого не видел, так как уже начал разворачиваться, бормоча что-то про холод.
– Погоди! – голос мужчины поменялся. Злобу сменило что-то другое. Что-то, больше похожее на понимание. – Садись в машину. Обещаю, что объясню всё по дороге.
Макси остановился. Оглянулся назад. Он присмотрелся к фигуре в автомобиле. Сложилось ощущение, что отца подменили. Кирилл Сергеевич никогда не общался с ним таким тоном. Неужели это всё из-за его дерзкого ответа? Макси позволил себе немного поразмышлять над случившимся. Как-никак, такое происходит раз в шестнадцать лет. И он явно не был готов к тому, что это вообще когда-нибудь произойдёт.