Реальность № 3
Шрифт:
Дальше последовали ещё несколько оправданий по типу: «вы должны строить потому, что все строители США заняты собственными делами на родине». Якобы они строят укрепления для тех мест, которые более-менее подходят для возможного проживания. А там, где всё совсем плохо, они копают бункеры и проектируют целые подземные города. Поэтому единственное, чем США может помочь бедной Японии (на которую указывают все специалисты по безопасности), это организация контроля.
– Дружище, – где-то рядом прозвучал голос Пита. Он подметил озабоченность Брауна и решил поинтересоваться: –
Браун повернулся к нему так, словно не ожидал увидеть его рядом.
– Видишь вон того ублюдка? – сказал Браун.
Пит пригляделся. Он изо всех сил пытался понять, о ком говорит Форест.
– Их там куча.
– Тот, что с пацаном. Он там один.
– Вон тот? – Пит ткнул указательным пальцем, для верности. Хотя прекрасно понимал, что это не поможет, если они всё же не поняли друг друга.
– Да-да, вон тот. – уверенно подхватил Браун. Он был немного раздражён. – Это единственный мужик, которого до сих пор не задерживают.
– И что? Он ведь с ребёнком.
Форест снова повернулся к Питу:
– Ты ведь сам говорил, что будешь стрелять в нелегалов. Что же теперь? Посмотри, – оба обернулись к пирсу, – это ведь самый настоящий нелегал. Отобрал ребёнка у какой-нибудь счастливой семейки и теперь гордо шагает прямо сюда. Прямо в город.
– По-моему, ты херню несёшь.
Солдат из последней шеренги прервал их. Сначала он шикнул, а затем грозным кивком приказал вернуться в строй.
Но наших героев это ничуть не впечатлило и они опять вернулись к разговору.
– Так вот… Херня хреновая – вот, что я думаю по поводу твоих догадок, – уточнил Пит.
– Если его не остановят на КПП, я лично всажу пулю ему в башку.
Пит взволновался:
– По-моему это лишнее. – В голосе и взгляде чувствовался страх.
Оба замерли в ожидании. Они следили за каждым движением мужчины. Откровенно говоря, не было похоже, что это какой-то контрабандист. Пит прекрасно это понимал. Он видел как мальчишка спокойно общается с мужчиной, держащим его за руку. Будь всё иначе, парень наверняка даже не поднял бы взгляда или же хотя бы попытался вырваться. Но Браун не мог позволить себе отступиться от слов. Если пообещал, то выполнит. Даже если не прав. Он изо всех сил старался убедить себя в собственной правоте – какой адекватный отец потащит за руку вполне взрослого ребёнка? Для него было важно не упасть в собственных глазах. Черт с ними – с остальными. Единственный, кому в этом мире можно доверять – ты сам.
Он двинулся вперёд.
Прямо к КПП.
Подошёл к одному из солдат на посту и сказал:
– Видишь пацана с мужиком? – Браун кивнул в сторону умиротворённой картины, больше походившей на обычную прогулку отца и сына. – Вы не собираетесь их останавливать?
Поначалу солдат не понял сути:
– Ты вообще о чём? – Он спросил: – Новенький?
Браун отмахнулся:
– Это неважно.
Солдат возмутился:
– По-моему только это сейчас и важно, – он отвернулся от пирса, за которым старательно наблюдал ещё каких-то пару секунд назад. – Думаю, тебе самое место среди этих ребят, –
Теперь не только рота Брауна стояла по стойке смирно, выслушивая напутствия командира. Теперь их было не меньше пяти. Всё это время они постепенно прибывали к месту назначения, высаживаясь из своих грузовиков и выстраивались в ряд, словно на плацу.
Как раз в этот самый момент, когда Браун обернулся на своих сослуживцев, капитан рассказывал про прибытие командира батальона, который должен был провести построение с учётом всех этих армейских штучек: поднятие флага, гимн и всё такое. Флагшток, к слову, уже был подготовлен.
Браун вернулся к охраннику на КПП.
– Мне кажется, вам следует хорошенько проверить их документы.
Пит, стоявший всё это время рядом и не проронивший ни слова, наконец не выдержал. Он уже основательно натерпелся и был серьёзно настроен на прекращение этого фарса.
– Завязывай, – грубо сказал он Брауну. – Это ещё что за ерунда? Решил схлопотать несколько нарядов?
– Успокойся.
Сам Браун был спокоен как никогда, что вызывало ещё большую злость у Пита. Устраивать цирк с таким невозмутимым лицом – это ж надо же!
А дальше…
Дальше я не знаю, что произошло.
Нет, это вовсе не означает, что история окончена. Просто… Такое бывает. Сидишь перед компьютером, смотришь на них (на своих героев), переносишь всё на чистый лист – лист компьютерной бумаги… Так вообще можно сказать? Да хрен с ним. Я уже сказал. И вдруг всё затуманивается. Ни черта не видишь. Как будто они, блин, решили историю остановить.
Отдохнуть там захотели.
В любом случае, для тебя всё пройдёт незаметно. Это мне придётся ждать несколько дней, а может и недель. А у тебя просто парочка абзацев с бредом от автора. Быстренько пролетел глазами и пошёл по истории дальше.
…
Короче говоря.
Прошло двадцать четыре часа с момента написания последней строки. Я снова сажусь за компьютер и пытаюсь заглянуть в недра собственной фантазии. Прохожу мимо подростка миллиардера, которым мечтал стать десять лет назад. Отмахиваюсь от фантазий препубертата, пробираюсь сквозь тернии будничных размышлений, о том, что нужно сделать завтра, как распределить зарплату, чтобы хватило на месяц и.т.д., запинываю куда подальше свои грёзы о безоблачном отпуске и наконец добираюсь до реальности номер три.
И знаешь… кажется, я что-то вижу.
Не спорю, такое не пишется вот так – в открытую. Такое надо бы оставлять за кадром. Но всё чаще я замечаю, что занимаюсь любимым делом во вред собственным принципам – постоянно скатываюсь не туда. Как говорил поэт: «всегда начинаю самоуверенно, но забиваю хуй и тону с самого берега». И хоть хуй тут никто пока что не забивает, но мне постоянно кажется, что я пишу не для себя, а для читателя. Постоянно съезжаю в этот дурацкий кювет. Хоть и обещал не поступать так. Ещё в самом начале. Даже сейчас, выбивая слова из клавиатуры, я стараюсь сделать как лучше. Как лучше для читателя, а не для себя.