Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009
Шрифт:
Город… родина…
Спасибо тебе, Господь-Аллах, пришли. Вот они, колонны над треугольной крышей; лестница, выдирающаяся из песка и пыли, степенно поднимается вверх щербатыми ступенями. Загадочные лица над дверью с пустыми глаз-ницами и узкими подбородками… одно лицо плачет, а другое жутко смеётся… и непонятная надпись «…атр им. Мак… Горько…»… и маленькие окошки, зало-женные мешками с песком во времена незапамятные, неведомые. Быть может, ещё и Старыми Людьми. Потому, как слежались эти мешки так, что между верхней балкой окна и верхним мешком два кулака просунуть
Вот мы и внутри. Теперь вниз, вниз, по широкой лестнице, мимо боль-шой статуи человека-Ленина с отбитой рукой… в спасительную прохладу старых знакомых стен. Ну их, этих гостей! Пусть пока староста Володя им втирает…
Уф… теперь можно отключить комбинезон, быстро-быстро содрать его с себя в тёмной, облицованной кое-где белым кафелем комнате, вымыть но-ги и переодеться в обычную одежду…
Хм… это, наверное, Маринка рукав зашила…
Боролись с дядькой Сашей аккурат перед выходом в дозор, ну и покале-чили одежонку так по шву и затрещала. Спасибо, Маринка! Хорошо бы, конечно, чтобы комбез домашний так же сам себя латал, как и военный… да и поддув прохладный во все места также не помешал бы…
Да, вот, не дал Господь-Аллах, – зашивать, да штопать приходится. Ну, ничего, не маленькие…
Егор торопливо ополоснул лицо, вымыл ноги. Армейские ботинки, ко-нечно, не те говноступы из верблюжий кожи, что приходится носить в горо-де, но и от них устаёшь. Он сунул комбинезон в шкаф – кто там у нас сле-дующий в дозор? Карим? Эх… опять он калаш не смажет! Ну, да ладно, это всё потом…
А теперь бегом в зал Совета, мимо закрытых дверей, мимо жмущихся к стенам любопытных людей – прямо по коридору. Эй, разойдись!
Вот и надпись «Гардеро…». Теперь слёту поворачиваем мимо старого Ки-ма… – Привет, Ким! Всё власть охраняешь? .. А это что у тебя? Господь-Ал-лах, опять штаны расстегнулись?!. Да ладно тебе, никто ничего пока не за-метил… Извини, потом всё расскажу! После Совета!
Егор осторожно толкнул дверь. Изнутри, естественно, к ней прислонилась задницей Лада-оглы, а если по настоящему – Лада Макова – все-то уши она городу прожужжала о том, что сам Великомученик Тагил-мэр-бай, Танк-Ве-ры-Истины, да благословит его Господь-Аллах! – ей приходится предком.
Нет, ну не сидится ей, как всем нормальным правоверным… обязательно надо стоять, прислонившись задницей к двери!
– Ой! Извините, Лада-оглы… я вот тут…
Выкинуть бы тебя, мальчишка, шайтан! прошипела Лада-оглы. Сядь вон там, не мешай!
Егор, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в полумраке, прополз на чет-вереньках в угол, сел и затих. Никто не обратил на него никакого внима-ния… а могли и шугануть. Странно… даже Лада-оглы возмущалась только тем, что он ей под зад дверью двинул. А что на Совет припёрся без пригла-шения – слова не сказала…
Странно…
Егор осторожно пошевелил ногами – затекли. Пол-то каменный, да ещё и расположиться поудобнее не получается. Совет на подушках сидит, им-то что… а тут майся. Ромка-джи пыхтел над ухом и постоянно пытался нава-литься ему на спину.
Староста продолжал плаксиво, но с какими-то внезапными визгливыми похвалениями, бубнить об Установке. Всю историю гнал подряд, старый хрыч: о том, как
Тоска!
А Зия с Саввой – ничего. Терпят. Сидят на высоких подушках, слуша-ют, только ген-кумыс иногда прихлёбывают. Даже вопросы норовят вста-вить… да где уж там! Староста, как пойдёт про политику, так его только мулла-батюшка осадить может. О, Господь-Аллах, теперь про верб-люжью чуму затянул… подвиги зоотехников… сплошная самоотвержен-ность предков…
Это я ещё не сразу пришёл, не иначе он прямо со времён Святого Джи-хада, Иисуса-Любви начал!
Егор в сотый раз двинул локтем куда-то наугад и Ромка-джи зашипел от боли.
Балбес-шайтан… больно же! но на спину наваливаться перестал.
Егор, стараясь не кряхтеть, переменил положение.
– Руку убери! – вдруг выпалила Маринка, и сидящие перед ними люди стали оборачиваться.
Ромка-джи запыхтел ещё сильнее. Егор было удивился, но тут же сооб-разил, что Маринкина фраза относится не к нему, а к проклятому Ромке-джи. Хотя белеющие в полумраке круглые лица Аллы-оператора и её мужа дяди Ани явно смотрели именно на него.
– Выгоню! – коротко сказал дядя Аня и отвернулся.
Егору было обидно, хоть разворачивайся и лупи Ромку-джи в ухо прямо тут, в Совете. Однако – выгонят сразу. Одного-то, может, и простили бы, а втроём…
Маринка, молодец, тихонько так, как крыска, вежливо просочилась. Зря только Ромку-джи с собой взяла, шайтана дурацкого! Тупой, блин, как верблюжья задница, а туда же! Подумаешь, в Челябинске был… ходжа зад-рипанный… руки распускает…
Егор закусил губу и стал смотреть на светящийся тусклыми пятнами по-толок. Глянь-ка, ещё несколько тёмных пятен появилось… Вон там раньше пятно было на голову человека похожее, а теперь не пойми чего получи-лось. Дед говорит, что потолок раньше просто сиял, а теперь выдыхается, пятнами идёт. Прав был дед. В этой комнате школа была… потому что самая светлая… ещё мы сюда бегали… а теперь школу в другом месте держат, где солнце через маленькие окна под потолком светит.
Поутру, бывало, занесёт их песком и мулла-батюшка гонит наверх пару дежурных – отгребать… Раз они с Ромкой-джи, – а ведь здоровые уже бы-ли, лет по тринадцать! добаловались и высадили стекло. Песок на школь-ный комп посыпался. Мулла-батюшка прочёл молитву о кающихся греш-никах, засучил рукава своего комбинезона… и ка-а-ак врезал своим посохом по задницам обоим дежурным… ох и больно было! Не приведи Господь-Ал-лах под его камчу попасть в его руке сила праведная, солдатская… и ка-лаш у него именной, собственный. Ещё от Первосвященника… реликвия!