Реальность мифов

Фромер Владимир

Правда, Бен-Гурион направил в Деганию талантливого командира Хаганы Моше Даяна и четыре 65-миллиметровые пушки производства 1870 года. Попасть из этих пушек в цель было трудно, но грохот они производили ужасающий. Возможно, этот грохот и напугал сирийцев. Их отступление походило на паническое бегство. Цемах они оставили.

Сирийцы еще дали о себе знать. 10 июня они захватили лобовой атакой кибуц Мишмар а-Ярден к северу от Кинерета, превратили его в укрепленный форт, который и удерживали вплоть до последней стадии войны. Но с мечтой прорваться к Цфату и овладеть всей Галилеей им пришлось распрощаться.

На

северо-западном направлении первый батальон Пальмаха под командованием Дана Даннера после тяжелых боев изгнал ливанцев из Малкии и Кадеш-Нафтали. И хотя вскоре эти два пункта пришлось оставить из-за переброски бригады Ифтах на Южный фронт, получившие урок ливанцы не проявляли в дальнейшем особой активности. В целом на севере страны в первый период боев события развивались успешно с точки зрения израильтян.

Однако в зону общего арабского наступления с севера входила и иракская бригада: три тысячи штыков, один моторизованный батальон. Иракское наступление началось 29 мая и велось тремя колоннами. Иракское командование стремилось захватить кибуц Гешер и прорваться к Афуле.

Под Гешером иракские силы были остановлены. Четверо суток иракцы штурмовали израильские укрепления в районе кибуца — и откатывались, оставляя позади убитых и раненых. Лишь гордость мешала иракскому командиру отдать приказ об отступлении.

И тут он получил депешу от Джона Глабба, в которой командующий легионом просил иракцев оставить Гешер и двинуться к Дженину, где некому было сдержать наступающих израильтян. Иракский командир тут же отдал приказ. Его силы, оторвавшись от противника, пересекли Иордан и приняли очень важный участок фронта от легионеров Глабба, перебрасываемых в район Латруна.

Там уже шла битва за дорогу на Иерусалим. Иракцы подоспели вовремя, предотвратив решающее поражение арабов в «треугольнике», в районе Дженина. Уже занятый израильтянами Дженин пришлось оставить. У израильского командования не было резервов для удержания столь растянутой линии фронта.

Итак, и на юге, и на севере арабское вторжение было остановлено ценой больших потерь и таких усилий, которые лучше всего свидетельствовали о жизнеспособности молодого еврейского государства. Но, по мнению Давида Бен-Гуриона, судьба Израиля зависела не от юга и не от севера. Исход битвы за Иерусалим решал все.

Борьба за Иерусалим

Король Трансиордании предпочитал владычество над Иерусалимом завоеванию всей остальной Палестины. Стать хозяином святого города, патроном «отдаленнейшей мечети», куда пророка Мухаммеда по велению самого Аллаха перенес Бурак — белоснежный зверь с человеческим лицом и огромными крыльями, — было сокровенным желанием Абдаллы. Ему не нужны были ни Акко, ни Хайфа. Ему нужен был Иерусалим.

Начиная с 15 мая вооруженные арабские толпы совершали нападения на позиции Хаганы, захватившей оставленные англичанами здания в еврейской части Иерусалима. Это позволило Абдалле под предлогом спасения Иерусалима от евреев ввести в город ударные силы своего легиона.

Им противостояли два пехотных батальона Хаганы — по 500 человек в каждом — и 200 бойцов Эцеля и Лехи, из которых лишь половина имела оружие. У арабов были пушки, бронетранспортеры. У евреев не было почти

ничего, кроме старых карабинов с ограниченным количеством патронов и нескольких пулеметов.

Так обстояли дела, когда 19 мая до зубов вооруженные легионеры начали наступление на еврейские районы Иерусалима. Они с ходу выбили немногочисленных бойцов Эцеля из квартала Шейх Джарах — ключевого стратегического пункта между Рамаллой и старой частью города. Это был успех. Захватив Шейх Джарах, легион блокировал гору Скопус, и она так и осталась отрезанной от еврейского Иерусалима вплоть до Шестидневной войны.

Развивая успех, легионеры ринулись на штурм еврейских кварталов Бейт-Исраэль, Паги и Шмуэль а-Нави. 25-фунтовые орудия громили здания, пробивая дорогу легионерам, вновь и вновь пытавшимся прорваться в сторону квартала ортодоксальных евреев Меа-Шеарим, расположенного в центральной части города.

Были минуты, когда казалось, что еврейский Иерусалим обречен. Разве можно было удержать легионеров — сытых, отдохнувших, прекрасно вооруженных, вышколенных? Выяснилось, что можно. Бойцы Хаганы швыряли в бронетранспортеры зажигательные бутылки, контратаками выбивали врага из захваченных им зданий.

Самые ожесточенные схватки, не раз переходившие в рукопашную, велись за обладание монастырем Нотр-Дам. Этот дом-крепость из заложенных на века иерусалимских камней прикрывает путь к самому центру еврейского Иерусалима, господствуя одновременно над ключевыми кварталами Старого города. Обе стороны придавали огромную важность этому объекту. Легионеры штурмовали Нотр-Дам десять раз. Отборные бойцы Джона Глабба, получившие приказ взять еврейскую твердыню любой ценой, проявили и отвагу, и волю к победе. Но они столкнулись с волей, превышающей их собственную.

24 мая группа легионеров прорвалась все же в монастырский сад и сошлась в рукопашной с его защитниками. Расстрелявшие патроны евреи дрались ножами, зубами, всем, что было под рукой. Они отбили и эту атаку.

Защитники Нотр-Дам были ветеранами Хаганы, людьми самых мирных профессий. Многие из них принадлежали к так называемой творческой элите. Перед рукопашной они прятали в карманы очки — не так-то легко было раздобыть новые. Командовал этим гарнизоном «очкариков» профессор Боденгаймер, декан Иерусалимского университета — причем не военной кафедры, каковой вообще не было, а факультета зоологии.

Батальон Глабба, штурмовавший Нотр-Дам, потерял половину людского состава и почти всех офицеров, так ничего и не добившись. Глабб понял, что не имеющий резервов легион больше не может позволить себе таких потерь. Северный Иерусалим остался за евреями.

Один из командиров легиона вспоминал позднее: «Мои люди дрались, как герои, но евреи сражались с доблестью, превышающей человеческие возможности».

Одновременно с натиском на Нотр-Дам шли бои в южных предместьях Иерусалима, где действовали несколько египетских батальонов, переброшенных из Бейт-Лехема. Ключевым стратегическим пунктом на юге Иерусалима был кибуц Рамат-Рахель. Он господствовал над подступами к южной оконечности города. Кварталы Тальпиот, Макор-Хаим, Катамон невозможно было защитить без этого кибуца. Несколько раз Рамат-Рахель переходил из рук в руки, но в конечном итоге остался у евреев.