Реальность на продажу

Ридпат Майкл

Ну, вот и все. Сейчас станет ясно, кому отдала свой голос Карен.

В зале воцарилась мертвая тишина.

Уилли поднялся на ноги, долго прочищал горло, потом, заикаясь и запинаясь, невнятно начал бормотать что-то нечленораздельное.

— Ну, Уилли, давай же, не тяни! — взмолился я вполголоса.

— За резолюцию семьсот шестьдесят одна тысяча голосов [30] , — справившись с волнением, объявил наконец Уилли. — Против — тридцать две тысячи триста двадцать.

30

Здесь

надо иметь в виду, что каждая принадлежащая вкладчику акция приравнивается к одному голосу.

Сердце у меня упало. Я взглянул на Рейчел, словно желая удостовериться, что не ослышался.

— Вот сука! — прошипела она сквозь зубы.

Карен проголосовала против меня. Моя возлюбленная проголосовала за мое увольнение!

— Семьсот шестьдесят одна тысяча — это тридцать восемь целых и пять сотых процента, — наклонившись ко мне поближе, прошептала Рейчел. — То есть в основном акции всех «прочих» держателей за исключением Дженсона плюс три целых семьдесят пять сотых процента акций Карен. Остальное набралось по мелочи за счет голосования по доверенностям отсутствующих сотрудников компании.

— Значит, им нужно еще лишь двенадцать процентов? — уточнил я.

Рейчел молча кивнула. Я посмотрел в наш список, а потом обвел взглядом членов совета директоров. У Дженсона 5,7 процента акций, у Соренсона — 4, Дэвиду принадлежат 2 и Уилли — 1, итого — 12,7 процента. Все они будут голосовать за резолюцию. И в целом получается 50,75 процента голосов. Они уже победили, независимо от того, как проголосует отец.

На лице Дэвида Бейкера появилась злорадная ухмылка, Скотт Вагнер расплылся в довольной улыбке. Они тоже все поняли. Где-то под ложечкой у меня едко-соленым комом поднялись горечь и досада, во рту появился привкус желчи, меня замутило. Все последние недели я изо всех сил боролся за спасение нашей компании. Конечно, не исключал печального исхода — к возможности банкротства я относился вполне серьезно.

Но чтобы меня уволила Карен! Нет, такого поворота событий я не ожидал.

— Спасибо, Уилли, — ворвался в мои мысли голос Уолтера Соренсона. — А теперь предлагаю проголосовать присутствующим здесь акционерам. Кто за данную резолюцию?

Тип из «Дженсон компьютер» резко выбросил вверх руку, однако из сидящих в зале более никто не последовал его примеру. Боковым зрением я видел, что сидящие слева от меня члены совета тоже поднимают руки, но все мое внимание было приковано к отцу. Он же оставался сидеть неподвижно.

— Кто еще? — с нажимом повторил Соренсон.

Я мельком посмотрел в его сторону, он уставился на отца тяжелым требовательным взглядом, но тот не поддавался.

Я почувствовал, как на глаза у меня наворачиваются слезы. Папа меня растрогал, внял-таки моим уговорам. Встал на мою сторону, понимая, как сейчас мне нужна его помощь. И не его вина, что это меня не спасет. Я ведь целых десять лет знать не хотел отца, так что рассчитывать на его поддержку никакого права у меня не было. А получить ее в тот момент, когда меня предала

Карен, было особенно важно для меня.

— Кто против? — раздраженно буркнул Соренсон.

Я поднял руку почти одновременно с Рейчел и отцом. Сотрудники «Фэрсистемс» в задних рядах неистово размахивали вытянутыми руками, а Кит в наивно ребяческой надежде, что его плутовства никто не заметит, так сразу обеими.

Я взглянул на Уилли в ожидании объявления результата. И обмер.

Он с выражением нестерпимой муки на лице раскачивался взад и вперед, сжимая коленями ладони.

Боже, подумал я, неужели он не стал голосовать за резолюцию? Только сейчас до меня дошло, что я даже не удосужился обратить внимание, как голосовали члены совета директоров.

Дэвид Бейкер тоже пристально смотрел на Уилли. Через мгновение на него обратились взгляды всех собравшихся.

Лицо Уилли полыхало багровым румянцем. Точно, он еще не голосовал, мелькнуло у меня в голове. Но чтобы я одержал верх, необходимо, чтобы он подал свой голос против резолюции. Если он воздержится, мне это не поможет.

Наблюдать агонию Уилли становилось просто невыносимо. Мне начало казаться, что он сейчас рухнет без сознания либо бросится наутек.

В задних рядах послышался голос Терри, здоровенного волосатого йоркширца:

— Чего пыхтишь, тяни клешню, да повыше!

Задние ряды взорвались поощрительным гулом, особенно пронзительно вопил Кит.

Лицо Уилли прояснилось, он решительно выпрямил спину, радостно улыбнулся своим коллегам и под их одобрительные возгласы вскинул руку.

— Благодарю вас, леди и джентльмены, — невозмутимо произнес Соренсон, успевший, видимо, совладать со своими нервами. — Уилли, не сочтите за труд подвести окончательные итоги голосования.

Уилли с явной неохотой опустил руку и принялся перебирать лежащие перед ним бумаги. После долгой томительной паузы он протянул Соренсону листок с короткой записью.

— За резолюцию подано девятьсот девяносто пять тысяч голосов, — заглянув в него, объявил Соренсон. — Против — один миллион пять тысяч. Таким образом, решением собрания резолюция отклонена.

Задние ряды разразились победным кличем. Я обернулся к Рейчел — она ликовала.

— Наша взяла! — Ее глаза так и сияли.

Через мгновение нас окружила толпа сотрудников «Фэрсистемс». А ведь они проявили недюжинное мужество и смелость, подумал я. Выбрали весьма рискованный путь, который вполне может привести к тому, что они все останутся без работы. Я был искренне благодарен им за их преданность. Этого я никогда не забуду!

Я оглядел пустеющий зал. Представитель Дженсона собрал свои бумаги и удалился в гордом одиночестве. Присланный Хартманом шпик с бесстрастным лицом подошел к Скотту Вагнеру, который заговорил с ним, раздраженно бросая косые взгляды в мою сторону. Найджел Янг, явно испытывая неловкость, сухо кивнул и поторопился проскользнуть мимо меня к выходу. За ним по пятам следовал Дэвид Бейкер. Лицо у него пошло красными пятнами, он окатил меня взглядом, в котором горели ущемленное самолюбие и неприкрытая злоба. Таким я его еще не видел.