Реанимация солнца
Шрифт:
– У нас нет точных данных.
– Кессель! – Вскочив на ноги, я перегнулась через стол и вцепилась в футболку манна, рывком притягивая его к себе. Удлинившиеся ногти пропороли черную ткань. – Кессель! Что! Это! Такое?!
Шейдер, не растеряв ни капли невозмутимости, один за другим отцепил от своего воротника мои когтистые пальцы. На футболке остались неровные дыры.
– Это литианская разработка.
– Откуда ты знаешь, что литианская? – Я снова дернулась к нему, отталкивая в сторону пустой поднос, и замахнулась второй рукой. – Ты же сам сказал, что у вас нет точных данных!
Крепкие
– Потому что в ту ночь, когда ты меня реанимировала, на меня охотились литиане.
– Бред! – не задумываясь, выпалила я. – Махинации со счетами, обман, подлог… Может, хакерская атака – да, да, это по их части. Но охота… Бред, бред, бред! Как ты вообще себе это представляешь? Да большинство литиан в жизни ничего тяжелее коммуникатора в руках не держали. Как они, пусть даже толпой, пусть даже их сотня была, как они могли бы справиться с шей?..
Я замолчала на полуслове, с невыносимой болезненной ясностью осознав, как. И кто. В ожогах на руках Саула, в разбитых губах и простреленном языке Хельми, в следах удушения на шее медички чувствовался знакомый садизм. Отнимать то, что ценно. Избивать на глазах непокорного того, кто ему дорог. Ломать…
– Не может быть, – едва слышно прошептала я. – Нет, это же полный бред…
Манн передернул плечами.
– Ты спросила, я ответил. Хочешь – верь, хочешь – нет.
Рвано выдохнув, я почти рухнула на стул. Кессель тоже сел, но так и не отпустил мои руки.
– Что им нужно? – глухо проговорила я. – Что им нужно от тебя?
– Солана… – Хватка на моих запястьях усилилась. – Ты не хотела влезать в наши дела. Ты хотела держать дистанцию, хотела вернуться в свою обычную жизнь. И не задавать вопросов, ответы на которые…
Я дернулась, пытаясь вырваться, но шейдер не отпустил, наклонился ближе, заглянул в глаза…
– Мне нужны эти ответы! – выкрикнула я. – Да, когда-то… когда-то давно ты спрашивал меня, хочу ли я быть частью твоего мира, и я ответила нет. Тогда… тогда я не видела смысла. Тогда у меня была своя жизнь – клиника, Саул, Хельми… Мне было куда возвращаться. А теперь… теперь весь мой мир лежит в черных пакетах, готовых к сбросу в утилизатор. И у меня ничего не осталось. Ничего… кроме желания понять, кто и почему это сделал. Почему погибли хорошие шейдеры, медики… Почему…
Слезы обожгли глаза, и я часто заморгала, пытаясь не разрыдаться. Нельзя. Не здесь, не сейчас, не перед шиссовым Кесселем… у которого, как назло, было это невыносимое, душераздирающее сочувствие в глазах. И теплые руки…
– Если мне надо стать частью твоего мира, – срывающимся голосом выдохнула я, – я согласна. Хавьер Кессель, я согласна на все.
– Хорошо, – прозвучал короткий ответ. – Идем.
Новое собрание было перенесено из штаба в кабинет Кесселя. Шейдеры встретили нас напряженной траурной тишиной – о смерти Михелей здесь, похоже, уже знали все. Лица боевиков были хмуры, в глазах читались десятки невысказанных вопросов. И легкое недоумение – казалось, еще недавно Кессель лично уволок с собрания очередную не-фемму
Но начинать разговор, чтобы выяснить подробности гибели медиков и моего появления в штабе, отчего-то никто не спешил.
Негромко щелкнул затвор зажигалки. Потянуло горьковатым дымом. Скосив взгляд, я заметила Анхеля, раскуривавшего самокрутку.
Ноздри Кесселя едва уловимо дернулись.
– Убрал это, – приказал он, даже не повернув головы. – Немедленно.
Я ожидала от вспыльчивого манна взрыва возмущения, но его не последовало. Второй по рангу боевик «Механического солнца» подчинился мгновенно. Вынув изо рта едва начатую самокрутку, шейдер, даже не поморщившись, сжал тлеющий огонек между пальцев и без возражений опустил бычок в карман куртки.
С Кесселем… Хавьером Кесселем… здесь, похоже, предпочитали не спорить.
И ведь не в первый раз уже замечала, что друг с другом местные вольные шейдеры общались куда свободнее, позволяя себе оскорбления и прямые угрозы – взять хотя бы тех же Хорхе с Анхелем. Но авторитет Хавьера Кесселя был абсолютен и непререкаем. В «Логове», в штабе, в медицинском блоке – достаточно было одного короткого взгляда, и все немедленно бросались выполнять его команды. Да что там, даже от меня во время прогулки по коллектору и побега с улиц семнадцатого он ожидал беспрекословного подчинения. Как будто Кессель…
Я присмотрелась к нему чуть внимательнее, отмечая – помимо прекрасного сложения, физической мощи и дикой, почти магнетической притягательности – манеру держаться, уверенную властность во взгляде. Чувствовалось, что манн привык принимать решения, отдавать приказы и брать на себя ответственность за жизни других. Да, шиссам действительно стоило его бояться. И не только им.
Удивительно, как я умудрилась не понять этого раньше?
Заметив мой изучающий взгляд, Кессель шагнул ближе. В светлых глазах плясали насмешливые искры.
– Что, дошло, наконец? – склонившись ко мне, насмешливо поинтересовался он вполголоса.
– Ты здесь главный, – так же тихо откликнулась я.
– Ты поразительно наблюдательна, мелочь!.. – От чувственного шепота по телу пробежала волна мурашек. – И что, теперь будешь смотреть на меня по-другому?
– Не дождешься. На твой статус среди местного сброда мне глубоко плевать.
Кессель фыркнул, пощекотав горячим дыханием волоски за моим ухом, и отстранился, а я едва сдержала разочарованный вздох.
– Итак, – проговорил он, повернувшись к молчаливо дожидавшимся его боевикам. – Как вы уже слышали от Рамона, это, – кивнул он в мою сторону, – Солана Диаз, дочь Андреса Диаза. Солана, – обвел Кессель рукой комнату, указывая поочередно на стоявших перед нами шейдеров, – это Рамон Перес, он отвечает за безопасность. С Анхелем Кесселем ты уже знакома. Он пытается отвечать за многое, иногда даже слишком… – Кто-то, наверное Хорхе, скептически фыркнул, но, наткнувшись на взгляд главы «Механического солнца», предусмотрительно заткнулся, прежде чем началась очередная перепалка. – Но, надо признать, налаживание внешних коммуникаций ему удается неплохо. Шон занимается снабжением, Хорхе – инженер широкого профиля.