Ребекка с фермы Солнечный Ручей
Шрифт:
II
Лишь на следующее утро душа Ребекки действительно возликовала. За завтраком тетя Миранда объявила, что, так как миссис Перкинс едет в Милликен-Миллз, Ребекка может отправиться вместе с ней и купить себе прочную носкую шляпу.
– Больше двух с половиной долларов не трать, а пурпурную “грудку” купишь, только если миссис Перкинс скажет и сама модистка скажет, что пух не полиняет и не вылезет. Не покупай светлую шляпу, она надоест тебе через два-три года, как это было с твоей коричневой. Мне всегда нравилась форма коричневой шляпы, а другой отделки, которая носилась
“Надеюсь!” - подумала Ребекка.
– Если бы резинка была у тебя под подбородком, как ты носила ее раньше, а не сзади, как ты носишь теперь, думая, что это делает тебя взрослой и модной, ветер никогда не сорвал бы шляпу у тебя с головы и ты бы ее не потеряла. Но беда стряслась, что поделаешь! Так что можешь прямо сейчас пойти к миссис Перкинс, чтобы не заставлять ее ждать и чтобы она не уехала без тебя. Два с половиной доллара в конверте рядом с часами.
Ребекка проглотила последний кусок лежавшей у нее на тарелке трески, вытерла губы и поднялась со стула, более счастливая, чем сами ангелы в раю.
Иголки дикобраза исчезли из ее жизни без какой-либо провинности или насильственных действий с ее стороны. Она осталась совершенно невинной и добродетельной, но тем не менее ей предстояло получить новую шляпу с пурпурной “птичьей грудкой”, если скрупулезное исследование покажет, что этот предмет ее восхищения практически не подвержен уничтожению.
– Как много шляп увижу я,
И уж на этот раз
Перо найдется для меня -
Никак не дикобраз, -
втайне и с восторгом импровизировала она, направляясь к боковым дверям дома.
– Эбайджа Флэг заворачивает к нам, - сказала мисс Миранда, вставая со стула и подходя к окну.
– Выйди-ка, Джейн, и посмотри, что там у него. Какой-то пакет от судьи, я думаю. Он держит бумажный пакет. Похоже, что это тыква, хотя, если подумать, не стал бы он заворачивать тыкву в бумагу. Закрой дверь столовой, Джейн, ужасный сквозняк. И поторопись, а то лошадь судьи никогда и минуты смирно не постоит.
Эбайджа Флэг вылез из повозки и с усмешкой на лице приблизился к боковой двери.
– Угадай, что у меня есть для тебя, Бекки.
Ничто не дрогнуло пророчески в ее душе, чтобы предупредить о том, на что она обречена.
– Яблоки?
– оживленно спросила она, сама как яблочко - сияющая, румяная, с атласной кожей.
– Нет, попробуй еще раз.
– Цветущая герань?
– Попробуй еще!
– Орехи? Мне не угадать, Эбайджа. Я сейчас еду по делу в Милликен-Миллз и боюсь, что миссис Перкинс уедет, не дождавшись меня. Покажи поскорее! Это действительно для меня или для тети Миранды?
– Точно для тебя!
– И, открыв большой пакет из оберточной бумаги, он извлек из него пропитанные водой остатки коричневой шляпы!
Это были лишь остатки, но в их сущности и происхождении не могло быть никаких сомнений. Они явно в прошлом были шляпой, и можно было даже предположить, что, возвращенные к жизни, они вновь примут первоначальную форму в недалеком и счастливом будущем.
В этот драматический момент к стоявшим в боковых дверях Ребекке, Эбайдже и мисс Джейн присоединилась снедаемая любопытством мисс Миранда.
–
– воскликнула она.
– Да где же это и как, скажи на милость, ты?..
– Я вчера работал на плотине возле Юниона, где сплавляют лес, - засмеялся Эбайджа, с довольным видом поглядывая по очереди на каждую из трех своих собеседниц, - и увидал, как эта шляпка скакнула в воду, как раз когда Бекки ехала по дороге. Форма у этой шляпки вроде как у лодки, и я не я, если она не плавает, как настоящая лодка! “Где это я видал такие колючие перья?” - думаю я.
(“Вот именно, где?” - подумала, с мятежным чувством в душе, Ребекка.)
– Ну и тогда до меня дошло, что я возил эти перья в школу, и возил их на собрания, и возил на ярмарку, и возил почти везде - на голове у Бекки. Тут я дотянулся до шляпы шестом и поймал ее, прежде чем ее успело зажать между бревнами и сплющить, и вот она! Шляпке-то само собой пришел конец - похоже, будто на нее мокрый слон наступил, но перья - как новые! Я ее и принес-то, собственно говоря, из-за этих перьев.
– Очень любезно с твоей стороны, Эбайджа, и мы все тебе очень обязаны, - сказала Миранда, сунув одну руку внутрь шляпы. а другой медленно поворачивая этот злополучный предмет.
– Ну, скажу я вам, - воскликнула она, - да я, кажется, и прежде это говорила, из всех носких перьев, какие я видела на своем веку, эти самые ноские! Им, похоже, никогда сносу не будет. Смотрите, как на них держится краска миссис Кобб; они почти такие же коричневые, что и до того, как упали в воду.
– Никакой цвет от воды не вянет, - усмехнулся Эбайджа, который был довольно известен в Риверборо своими каламбурами.
– И как подумаешь.
– продолжила Миранда, - сколько шума поднимают из-за этих страусов, которых убивают сотнями ради их перьев, а перья никуда не годятся, после того как попадут под первый же ливень, и все это время позволяют таким ценным дикобразам бегать вокруг в их иголках… Ну никак я этого не могу понять! Разве что модистки узнали, как долго эти иголки служат, и не стали использовать их для отделки, чтобы не остаться без работы. Эбайджа прав: шляпа больше никуда не годится, Ребекка, но ты можешь сегодня купить другую - любого цвета и формы, какая тебе только поправится, - и отдать мисс Мартон, чтобы она пришила к ней эти коричневые иголки с какой-нибудь пряжкой или бантом - так только, чтобы прикрыть иголки у основания. Тогда благодаря Эбайдже ты будешь со шляпой еще на один сезон.
Дядя Джерри и тетя Сара вскоре тоже узнали о том, какую роль сыграл рок, или Эбайджа Флэг, в делах Ребекки, так как в тот же вечер она сама в сопровождении учительницы пришла к старому вознице. Сняв свою новую шляпу с древним украшением, она несколько нарочито положила ее вниз донышком на кухонный стол и вышла из комнаты - ямочки на ее щеках были чуть глубже, чем обычно.
Дядя Джерри поднялся со своего сиденья и, пройдя через комнату, с любопытством заглянул в шляпу. Он обнаружил, что внутри к тулье аккуратно приколота круглая бумажная подкладка и на ней выведены следующие строки, которые произвели большое впечатление на слушателей, когда были прочитаны вслух мисс Дирборн, и которые с ее одобрения были позднее занесены в Книгу Мыслей для блага грядущих поколений: