Ребенок Джейка
Шрифт:
Ты скажешь мне кое-что, Джейк?
Хорошо.
Она посмотрела ему в глаза, чтобы видеть реакцию.
Если бы ты смог все начать сначала, поступил бы ты иначе?
Ее боль и сомнение требовали ответа на этот вопрос.
Джейк окунул кисть в густую краску, похлопал по краю банки, потом ответил.
Нет.
Понимаю.
Его ответ причинил больше боли, чем она ожидала.
Джейк бросил кисть в банку. Краска брызнула на джинсы.
Нет, я думаю, что ты не понимаешь. Но если бы пришлось, я бы все сделал точно так же.
Он
Ради Николаса.
Он отбросил тряпку и снова стал размазывать краску по старым доскам.
Понятно.
Она стала спускаться по ступенькам, но Джейк схватил ее за руку.
Приятно испытывать весь этот праведный гнев, дорогая? Тебе это доставляет наслаждение? Наверное, замечательно быть абсолютно уверенной, что ты пострадавшая сторона.
Он хмуро смотрел на нее. Крошечные точки белой краски усыпали его лицо и грудь. Пальцы были покрыты коркой засохшей краски.
По мне похоже, что я наслаждаюсь собой? — огрызнулась Сара. — Я не могу не задавать себе бесконечные вопросы. Что, если бы я не понравилась тебе? Что, если бы я привыкла успокаивать свою боль алкоголем? Ты бы спрятал от меня моего ребенка? В своем высокомерии ты бы решил, что я не гожусь ему в матери?
Она сглотнула горькую желчь, поднявшуюся из пустого желудка.
Перестань, Сара.
Я не могу. Вот почему я не сплю по ночам. Я все спрашиваю и спрашиваю себя. Что, если бы в своей беспредельной мудрости ты решил, что я не соответствую твоим родительским стандартам? Родители — не совершенные люди. Они орут, визжат и совершают ошибки. И кто знает, какой мой поступок мог бы прогнать тебя в ту ночь, а я бы даже не знала, что ты увозишь моего сына! По-моему, ты даже думал, что я тут переправляю наркотики.
Он покраснел.
Господи милостивый! Ты, правда, так думал.
Она бросилась в плетеное кресло и яростно застучала пальцами по подлокотнику.
Наверное, я должна быть благодарна тебе за то, что ты вообще соизволил сказать мне правду.
Джейк уперся кулаками в подлокотники и наклонился над ней, поймав в ловушку.
Теперь моя очередь задавать вопросы, Сара. На кого ты злишься? На меня? Какой-то кусочек твоего сердитого сердечка понимает, что я заботился лишь о Николасе, и я думаю, что на моем месте ты бы поступила точно так же. На Теда? Может, весь этот гнев в действительности предназначается Теду, который умер прежде, чем ты смогла вылить свою ярость на него?
Я не должна все это выслушивать.
Сара хотела встать, но Джейк надвинулся, отталкивая ее обратно в кресло.
Он постучал ее по груди прямо над сердцем.
Или ты злишься на себя? На Сару, которая не была всевидящей, всемогущей и позволила забрать своего ребенка? Может, весь этот праведный гнев предназначен ей?
Какие ужасные слова.
Но справедливые.
Его рубашка распахнулась, и теплый запах мужского пота поглотил ее.
Я знаю, что причинил тебе боль. И не оправдываю себя.
Он сбежал по ступенькам.
Николас! Иди сюда, малыш. Мы с Сарой хотим поговорить с тобой!
Маленьким ураганом ее сын промчался по дороге, его ободранные ножки пинали все, что попадалось на пути.
Лови меня, Джейк! — завопил он, бросаясь в раскрытые руки Джейка.
Сара смотрела, как эти руки обнимают Николаса, видела его лохматую темную голову, склонившуюся к ее сыну.
Джейк любит его.
Иди сюда на минутку, малыш.
Голос Джейка был хриплым, нежным.
Моя лодка утонет. Надеюсь, вы меня действительно не зря позвали.
Это важно, малыш.
Сара подумала, надо ли ей сказать что-нибудь, но не могла выдавить ни слова. Обвинения Джейка ошеломили ее. Сердилась ли она на Теда? На себя? Она слушала, как Джейк рассказывает Николасу его историю.
Сара — моя настоящая мама? — Николас нахмурился. — Или ты снова подшучиваешь, Джейк? Потому что я тебе уже говорил, я не люблю подшучивание.
Он ткнул Джейка в грудь.
Никто не шутит, малыш, — прошептала Сара.
Слова застряли у нее в горле, она не знала, что еще сказать. Почему Джейк выбрал именно этот момент?
Ты любишь меня.
В голосе Николаса прозвучала абсолютная уверенность.
О да, — прошептала она. — Ты не можешь представить себе как.
Значит, папа ошибался.
– Да.
Она сглотнула слезы, наблюдая, как Николас переваривает это открытие.
Значит, Бак — мой дядя?
– Да.
Сара зачарованно смотрела на удивительно серьезное худенькое личико.
Значит, я останусь здесь? Я и Джейк?
Не знаю, малыш, — ответил Джейк, завязывая Николасу шнурки.
Сара попыталась представить себе, что сейчас чувствует Джейк.
Ты свернешь себе шею, если не будешь следить за шнурками, парень.
Послушай, Сара. — Николас оперся о подлокотник ее кресла. — Мы с Джейком — команда.
Сара потянулась к сыну, но он, решив, что услышал все, уже убежал назад к своим лодкам.
Почему ты сказал ему сейчас?
Сара обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.
Потому что я не могу больше видеть твое затравленное лицо, потому что меня тошнит до смерти, когда я слышу, как ты бродишь по дому ночами, точно привидение. Да, я слышу тебя. Я знаю, что ты не спишь. — Он оттянул свободный пояс ее шорт. — И не ешь.
Он снова начал красить крыльцо.
Джейк…
– И не говори «спасибо» этим вежливым голосом. Я до вечера буду красить эту проклятую стену, так что можешь не следить за мной. Уходи, Сара.
Шорох его кисти по доскам преследовал ее. Она чувствовала, с каким трудом дается ему обуздывать свои страсти. Она знала, что придется подумать о его обвинениях.